Пробуждение каменного исполина, всплески его разрушительного нрава, чередой взрывов прокатывающиеся по окрестностям Центра - все это воспринималось Айленом будто бы издалека, сквозь застившую зрение и слух пелену, становящуюся все более плотной по мере потери крови и жизненных сил. В этой дымке продолжали водить свои хороводы разноцветные огоньки - его, постепенно угасающие, и Ллановара, светящиеся тревогой за жизнь товарища и нетерпеливым ожиданием завершения эвакуации.
Он и сам с трудом терпел боль, гадая дотянет ли до убежища, где кто-нибудь займется его ранами. Сознание, то прояснялось - и тогда он чувствовал как греет душу гордость за себя и за соратников по поводу достигнутого успеха, то ныряло в сумерки небытия - в эти минуты его начинала бить непроизвольная дрожь и мерзкие холодные щупальца страха смерти опутывали его сердце. То и дело призывал он на помощь всю силу своего характера, всю мудрость, почерпнутую из заветов наставников, но все равно не мог обуздать недостойные воина чувства.
Айлен не хотел умирать. Только не сейчас. Только не здесь, на этой ужасной планете, вдали от родного дома. Ведь лишь теперь ему удалось познать что-то в себе, увидеть начало нового пути, что должен был привести его к следующей ступени духовного совершенства...
К сверкающим огонькам биополя Яугмота добавились новые, чуть в стороне, на границе видимости ослабленного ментального зрения. Он узнал их. То ауры собратьев, невиданные словно уже тысячу лет. Они здесь. Рядом.
Теперь он точно выдержит.
Собравшись с силами Киарнэль выбрался из грузовика вслед за несущим пленника Ллановаром. Глаза с нетерпением искали очертания знакомых фигур в изысканных, не принадлежащих этому миру доспехах. Искали тепло знакомых взглядов, идущее от благородных, не принадлежащих этому миру душ.
Только сейчас он понял, насколько истосковался по этим родным сердцу эльдар.