Приложил ко лбу ладонь козырьком, но разглядеть точно, куда попало ядро, самурай не смог. Сердцем только чувствовал - попало, так что не зря выстрелил. Обеспокоенность вызывало то, как дрожали руки и ноги. Все-таки жизнь воскрешенного анимата - это не то же самое, что и живого человека, раньше. Надо повнимательней относиться к себе, побережней, поаккуратней.
Так же следовало подготовиться к переходу через мост. Рохо-доно далеко не убежал, и, думается, это было к лучшему. Мост слишком опасен, просто так не пересечь, за один переход не получится. Методично и тщательно продумать кого каким образом поставить, в какую очередь пускать, кто кого страховать сможет.
"Но перед этим надо бы собраться с мыслями", - подумал Сенрюдзаэмон. Опустил на скалистую землю пушку, извлек из ножен меч. Медленно принялся отрабатывать классическую серию ударов, аккуратно и четко опуская катану, перетекая из стойки в стойку. Тренировка ума, нежели рефлексов, воспроизведение форм из внутреннего видения наяву. Это помогало.
Закончив с повторением, Сенрюдзаэмон опустился в саэдза и очистил свой разум. Копаться в руинах сторожки было не очень верно на его взгляд. Запретить искать внутри сокровища самурай не мог, да и не стал бы показывать свой диктаторский нрав. А вот похоронить доблестных воинов Поднебесной было правильно. Недаром во всех легендах и былях хорошее обращение с покойником только шло на пользу путнику. Помочь мятущемуся духу обрести покой и отправиться дальше, по колесу реинкарнаций - в этом была правда.
- Давайте организуем похороны, - обратился к спутникам. Вместе с солдатами и матросами наравне выкопал в скалистой почве неглубокую общую могилу, помог перенести скелеты. Попросил вооруженных до зубов монахов совершить обряд упокоения, а госпожу Жолань и Кио-сана - попросить богов и духов этого места помочь этим людям обрести покой. Во время ритуала только заглянул одним глазком внутрь, но этим и ограничился - негоже, негоже.
Во время похорон заодно была возможность поразмыслить над историями, которые окружали это место. Что было сокрыто в надписях влюбленных? Откуда взялся этот туман? Насколько вообще длинен и опасен путь по мосту?
Когда пришло время распределять места в цепи следования, Сенрюдзаэмон прислушивался ко мнению каждого. Он хотел отправиться первым, как это подобает воителю и человеку, которому доверяют принятие подобного решения, однако потом понял, что так только погибнет зря. Настоящий лидер не тот, кто сломя голову несется вперед или кто стоит позади всех, но тот, кто мудро выбирает свою позицию на пользу отряда. Поговорив с монахами, пришли к выводу, что первыми отправиться лучше им. Люди они ловкие, бесстрашные, закаленные и переход по тонкому горному мосту не слишком отличается от тех тренировок, что наполняли их быт в горном монастыре.
- Госпожа Жолань, я бы хотел попросить вас держаться рядом со мной. Я обещал оберегать вас и помогать во всем, потому если вы пойдете следом, а за вами - Рохо-доно, - легкий поклон в честь сумотори. - то мы сможем вас защитить. Или же помочь друг другу в трудную минуту.
- Рохо-доно, рядом с вами я хотел бы поставить наших солдат. Увы, боюсь, что ваша помощь может им понадобиться, а подвиг силы - это то, на что вы, без сомнения, способны.
Остальные места были распределены без особых проблем. Выяснилось, правда, что мерзавец боится высоты. Говорить об этом он не хотел, как человек скрытный, но ему пришлось признаться. Потому, место ему определили рядом с Кио-саном, человеком спокойным и Сайго-саном - без сомнения ловким воином. К тому же, как заметил Сенрюдзаэмон, копейщик уже некоторое время пытался разговорить мерзавца. Хуже не будет. Как говорилось в одной песне:
"Молодого воина бери с собой в горы,
Одного не оставь ни на миг,
В одной цепи пусть с тобой он идет,
Узришь его истинный лик"
.
Непосредственно перед выходом, Сенрюдзаэмон решил попробовать поучаствовать в чтении мантр с монахами. Хотя самурай не был слишком рьяным буддистом, как уже говорилось, практики он знал. Как и мантры. Так что нужно было лишь следовать тому, что преподавали ему когда-то и все будет хорошо.
...Сшитое воедино тело сотрясала дрожь. Неловкие конечности переставлять было трудно, но Сенрюдзаэмон не сдавался. Оступился в первый раз, полетела крошка в пропасть. Страха перед высотой не было. Только лишь опасение всех подвести.