И вечности мало в стремлении к безграничной мудрости. Впрочем, пока что самураю хватило и того, что он получил от медитации. Отпустили тревоги, стало легче на душе, в голове всё прояснилось как никогда раньше. Ощущал усталость от долгого перехода Сенрюдзаэмон, но была она лишь телесной. Правильным решением было прийти сюда, несмотря на все потери и жертвы.
Вспомнив о погибших, Тецумори Сенрюдзаэмон отправился из зала медитаций в чаньский храмовый комплекс. Ватные ноги потихоньку приходили в себя, кровь бежала по жилам, шлось уверенно и легко. После медитации появилась уверенность в том, что это надо сделать. Самурай прошел в тихий зал. В полумраке отражались от золотых и медных поверхностей свечи, в воздухе плыл запах благовоний. Кто-то монотонно читал сутру, но слышен был лишь голос.
Самурай воскурил благовония и сел перед алтарем. Вслух он читал сутру поминовения усопших; мысленно он думал о всех тех, кто пал на их пути. Каждый раз, за каждого человека он хлопал в ладоши и воскурял одну палочку.
Первым он вспомнил того ронина, что погиб во время экзаменов. Кто знает, что привело его в столицу другого государства, но он поступил как настоящий самурай, сделав так, как считал нужным и встретив смерть в бою.
Вторым он вспомнил капитана корабля. Настоящий офицер, небесный волк, который знал так много и который погиб, будто игрушка, в лапах дракона.
Третьим он вспомнил врача, который нанёс самураю телесные раны и не менее глубокие - раны психологические. Тем не менее, этот старик спасал из пожара солдат, помогал раненым и каким бы он ни был в своей жизни - для него земной путь окончился в пламени.
Четвертым был дипломат. Он составлял им компанию на воздушном корабле, он смог выбраться и выжить. Смог пережить нашествие тигров и явно был не простым чиновником - у него была железная воля. Теперь для него повернулся круг Сансары.
Пятым он вспомнил первого монаха. Молодой мальчик, талантлив и стоек, он смог освоить всю ту мудрость Пути, что преподали ему в монастыре. Он был почтителен и исполнителен. Погиб, поддавшись перед смертью гневу лишь на мгновение. Надежда лишь на то, что это не сильно отразилось на карме.
Шестым он вспомнил второго монаха. Тот был меток, рука была крепка и глаз зорок. К сожалению, мало какое Искусство Войны способно остановить пущенное ядро. Возможно, когда-нибудь мы все падем под пушками западных варваров. Счастливой новой жизни тебе, монах.
Седьмым он вспомнил третьего монаха. Он был умел и силен. Что-то подсказывало - его меч забрал бы многих, если бы не метко пущенная стрела. Его новая жизнь будет еще лучше и интереснее старой.
Восьмым он вспомнил Рохо Масару. Сумоист погиб на той горной тропе, он в виде чудовища и воскрес вновь человеком. В какой-то степени, рикоси совершил перерождение, пусть и с помощью Небесного Цветка, и потому его стоило помянуть вместе с прочими.
Чтобы вспомнить всех солдат, матросов и офицеров, всех дипломатов, мерзавцев и героев, что погибли на его глазах, Тецумори Сенрюдзаэмон отобрал 108 палочек и воскурил их разом. Не каждому человеку суждено переродиться во что-то лучшее, чем он был, кому-то нужна помощь в виде памяти, прочитанной в их честь сутры или подношения. Самурай стал мудрее и чувствовал, что он сделал всё правильно.
Остаток вечера самурай провел в спокойствии и медитации. Он решил, что не станет осваивать премудрости Чань-Буддизма. Бусидо вело его по жизненному пути, в нём Сенрюдзаэмон черпал свою уверенность, свои знания и развивал себя согласно правилам, которые описали Учителя.
Взошла луна. Прохладный горный воздух проникал сквозь раздвижные деревянные двери предоставленного им зала. Самурай сидел на веранде и наслаждался минутой покоя.
- Нежно светит луна.
Ветер гоняет листву
И сверчок, в тишине.
***
С самого утра, после обязательной медитации, монастырского завтрака, который оказался сытен и обилен, Сенрюдзаэмон взялся за ката. Он отправился к монахам, что изучали кэндзюцу и в стороне наблюдал за их техниками. Любая работа с мечом была интересна и захватывающа, а здесь же была возможность не просто нахвататься секретов, а изучить их! Главное было не попасть под удар.
В начале он рассказал о тех ката, которые знал и практиковал сам. Рассказал, показал, всё очень вдумчиво и методично. Больше рассказывал, чем сам делал, потому что после вчерашней медитации был как-то очень легок мыслью.
После этого решил присоединиться к тренировке. Опасений не было. Страха тоже. Тут тренировки такие, что даже смерть от рук монахов будет сродни смерти в бою. Достойно! Потому и постарался выложиться так достойно, как только мог, все силы телесные и духовные на это направив.