Решение было принято практически единогласно. Дипломат воздержался, мерзавец промолчал, солдаты были людьми подневольными - куда прикажут, туда и идут. Так что впереди предстояла дорога в горы, тяжелая, но тем слаще была награда.
Путешествия по горным склонам были в традиции жителей Ниппонии. Так уж получалось, что там что ни дом - то на горе, что ни поле - то под горой. А уж сколько разных знаменательных гор было разбросано по стране! Ходи целыми днями и карабкайся вверх-вниз, набирайся мудростью.
Склонами было не удивить Сенрюдзаэмона. В своё время, когда он был в составе свиты своего даймё в столице, принимая участие в обязательной традиции "санкин котай", довелось самураю забраться на гору Кураму. Еще с детства его восхищали рассказы про героического Минамото-но Ёсицунэ, а тут можно было не просто послушать, а и посмотреть!
Гора была прекрасна. Густые леса, священные храмы. Нехоженые тайные тропы, на которых людей было в несколько рядов - такие же почитатели Ёсицунэ. Закрытые буддистские храмы - десятка разных школ, течений, направлений и подсект, которые были, в общем-то, открыты, за умеренную плату. Драгоценные свитки с записями самого Минамото-но Ёсицунэ - по десять сен штука, групповым осмотрам скидка. Даже Ямабуси-тэнгу удалось рассмотреть! Какие-то западные варвары постоянно называли его странным именем "Сэинто Кураусу", показывая на белую бороду, красную шапочку и красное хаори, но что взять с неграмотных гайдзинов? Содзёбо охотно позировал для совместных портретов на рисовой бумаге, но брал за это полновесные золотые кобаны, так что самурай ограничился пером из его крыла. Дома никто не верил, что это перо тэнгу, а не обычной вороны. Приходилось доказывать кулаками и иногда профилактически сажать на кол.
Вот на платный семинар по воинскому искусству с мечом денег Сенрюдзаэмон не пожалел. Великий Тэнгу, когда уставал от позирований, проводил закрытый мастер-класс, где сначала долго рассказывал про то, что именно он выучил Минамото-но Ёсицунэ всему, что тот знал, а потом преподавал секретные техники.
Воспоминаний было очень много. С той поездки до сих пор на поясе хранился тканевый омамори с иероглифом "Доблесть". И теперь эти воспоминания поддерживали воина в пути. Только в боку кололо и в селезенке поскрипывало. Тяжело.