Глаза старого рыцаря расширились, а брови поползли вверх от столь огульных обвинений. Что не так с этим дивом? Ангелом ли вообще было то, что перед ним стояло? Неужели он потратил магию кольца, чтобы призвать в мир какую-то самозванку? Откуда все эти нелепые суждения, поспешные выводы и пустые декларации?
Сэр Юсташ громко выдохнул, чтобы справиться с порывом ярости. Он хотел сказать этому забывшему свое место... ну, ангелу, что он думает о ней и ее безрассудной клевете.
Если так выглядел суд богов, то те, должно быть, есть какая-то кабала шарлатанов и дураков! Недаром лорд Ао низвергнул их на землю, в смертную пыль и прах мира, все эти годы назад! Они ничему не научились?! Известно, что, когда Тир приблизился к богу богов и стал протестовать, тот пришел в ярость. Они говорят, что лорд Ао, смеясь, простер свою длань и вырвал глаз бога, сделав того дважды калекой и дав ему новое имя. После этого он бросил его в подлунную сферу вместе со всеми другими несчастными, говорящими что он не заслуживает этой судьбы.
Как верный тирианец лорд Коллвил не понимал, почему его покровителю было нанесено такое оскорбление. Но сейчас он сам хотел быть Ао и вырвать одну из этих нелепых стекляшек, смотрящих на него!
Это не то, чтобы он был вовсе бессилен. Нет, наоборот. Он не сказал об этом никому, но что-то произошло там в могильнике в лесу, когда Неммонис Даар подняла свой меч со смертного ложа делийского магистра. За неимением лучших слов — его магия родилась заново в тот миг. Сначала он думал, что все это лишь наваждение, обман старческого ума, пустая ностальгия по потерянному могуществу. Но теперь он не мог отрицать этого: мифаль струился по его жилам. Медленно поначалу. Едва заметно. Тем не менее с каждым новым днем этот ручей обретал новую силу и могущество, обещая превратиться сначала в бурную реку, а затем во всемогущий океан.
Сколько прошло с тех пор? Порядка десяти дней. Он не знал почему, но могущество возвращалось к Юсташу с каждым новым рассветом. С каждым новым рассветом он рождался заново. Он уже почти не нуждался в своем зелье, чтобы жить и двигаться. Огненная сфера, которую он обратил против Вейла-Миртина, путы, которыми он связал бандитов. Эти заклинания он не мог произнести уже долгие годы. Сейчас они сами спешили сорваться с его языка так, что ему приходилось сжимать зубы до треска, чтобы остановить их. Скоро, чувствовал лорд Колвилл, он будет говорить пламенем и громом. Кто тогда сможет возразить ему?
Он низверг двух ангелов вниз в пламени и громе в годы той старой войны. Должен ли он низвергнуть третьего?... Но нет. Ярость — бессмысленна, она не рождает ничего. Попранная честь — не имеет значение, покуда ты получил то, чего хотел. Дива была призвана им, чтобы спасти Троллклав, его дом. До тех пор, пока она не сделает этого, она может думать и говорить, что ей угодно. Пусть даже она и была нелепым, хаотичным, глупым и непоследовательным увальнем.
Суд Тира, ну как же. Фарс да и только. Сначала она лживо обвинила его самого в обмане. Затем она стала потрясать оружием и пугать, когда он потребовал объяснений. Поначалу Юсташ полагал ее грехи следствием величайшей оторванности от мира. Теперь он видел, что причина их в злобе и пристрастности. Откуда они могли взяться в посланнице Слепого Бога?
Сэр Юсташ мог предполагать. Те два ангела, которых он убил. Должно быть, она близка к ним и воспользовалась представившейся возможностью, чтобы спуститься на землю и отомстить ему. Трудно было поверить, что небесным созданием могут управлять столь низменные эмоции, как ненависть, но, по видимому, это было так. Откуда-то ведь взялись все эти падшие ангелы, которые соблазняли эльфийских владык во время Войн за Корону.
Оставалось только надеется, что ее тщеславие и ее злоба не простираются столь далеко, чтобы попытаться вместе с ним уничтожить еще и Троллклав. Если это так, то все было напрасным, и Юсташ сделал выбор глупца, решив пожертвовать кольцом, дабы открыть Реуэль дорогу в мир.
Так Юсташ думал и так он рассудил. Гордость, конечно же, требовала сатисфакции. Но пока ему придется покориться этому несправедливому приказу. Он не был каким-нибудь мальчонкой-слугой, которому можно повелеть умолкнуть. Гораздо важнее то, что Троллклав и его люди все еще нуждались в его опыте и службе. Это было маленьким предательством, замолчать сейчас перед лицом тирании и кровожадных угроз. Тем не менее если он позволит небесному негодяю убить себя, то Троллклав потеряет гораздо больше. Между малым и большим злом выбор был очевиден.