Когда Сунга начал бежать, время для дроу остановилось – там неподалеку все еще стоит Тарариала и вряд-ли ее тело выдержит удар дубины великана. Но когда понял что Сунга заметил именно его – расслабился, и уже приготовился было вновь попробовать спрятаться, как магия и стрелы все-таки свалили это огромное существо. На всякий случай, Берглин вновь зарядил арбалет и рассмеялся, оперевшись спиной о дерево и сползая по нему. Так обычно смеются те, кто сходит с ума. Впрочем, смеялся он недолго – его собственный смех отдавался болью в ушах, которая заставила успокоиться. Осознание того, что он был рад тому, что великан взял себе за цель убить именно дроу, ударило крепче бабкиного зелья, а оно наверное самое крепкое что когда-то употреблял темный эльф. Поверхность однозначно портит дроу, а все началось с безобидного толчка ради бесплатной выпивки. Или немного позже? Что-то или кто-то в отряде однозначно сломал дроу, и он догадывался кто.
Радость и расслабленность тот того что бой закончился, сменились злостью на одного единственного человека, точнее эльфийку. Берглин сделал несколько глотков из фляги, которую дал Тодор. По ощущениям – обычная вода, и ничего святого в ней не чувствуется. Более того, она даже не успокаивает. Сидя под деревом, дроу пытался это сделать, и видели боги, если они вообще наблюдали за ним – он старался. Пытался успокоить себя тем, что все обошлось и она не пострадала, или даже обвинить себя, в том, что заставил великана бежать именно в эту сторону. А потом его накрыла тень. Недостаточная для того, чтоб его глаза перестали болеть, но такая, которая заставила его поднять глаза.
По тому как вскочил дроу, можно было подумать что он сидел на муравейнике, но он не начал отряхиваться, а в мгновение ока оказался рядом Тарариалой. Похоже он совершенно забыл о том, что теперь с ней ходит огромная кошка, которая может напасть, если расценит его действия как угрозу жизни, и на то, что может получить сапогом по лицу, причем несколько раз, поскольку почти сразу же схватил ее за наруч и, с помощью всего своего веса, потянул вниз. Наверное, дрожь в руках от ярости была противоположной той, которую вызвала нехватка выпивки, и, на удивление, он довольно крепко фиксировал пальцы на ремешках доспехов девушки, не давая ей освободиться. Берглин едва не сбросил ее с лошади, однако у него не было такой цели, и он успокоился, как только ухватил эльфийку за ворот доспеха, что позволило удерживать ее довольно близко к себе. Ну, по крайней мере внешне успокоился. Несколько мгновений он думал с чего начать, и при этом Тари могла наблюдать чистую ненависть на его лице. Наверное, так же он выглядел и в том злополучном бою, который кардинально изменил его жизнь.
– Ты… Как… ого… – дроу чуть дернул рукой, слегка тряхнув эльфийку: – Ты, б… Ты собралась умереть?! Кова… лять, стояла как… Проверить меня на слабо, смогу ли я спуститься за тобой в Бездну, или куда вы там попадете?!
Берглин вздохнул, посмотрев на землю, но не ослабляя хватку и продолжил, но уже немного тише и спокойнее:
– Если ты хочешь смерти…
Дроу замолчал, прерывая предложение, и немного ослабил хватку, при этом наконец понял насколько сильно сжал пальцы, поскольку они отозвались болью. Он вновь засмеялся на пару секунд, поймав себя на мысли что только что чуть не дал обещание которое точно не смог бы выполнить. Обещание о том, что если ей не мила жизнь, то он может избавить от нее Тари, причем быстро и безболезненно.
Вновь посмотрев в землю, в пропытках собраться с мыслями, Берглин вернул свой обычный взгляд на девушку – скорее всего она была магом, который даже без заклинаний мог усмирить пламя ярости.
Договорил он совсем тихо, после чего наконец отпустил ее:
–У меня есть одна просьба. Не рискуй так, как ты это делала сейчас. Не важно ради чего. Ты… Ты делаешь меня сильнее, но уничтожишь, если умрешь.