Воспоминания о фекальном нарушителе спокойствия.
– Нехрен шастать без пердупеждения... – пробурчал дроу, подбирая окровавленный болт и опять заряжая арбалет. Может он и пьяница, но от привычек, выработанных за годы жизни среди собратьев он еще не отказался, к несчастью Тодора. Свою ошибку он признавать не собирался – свои все дома сидят, а когда кто-то орет во все горло, то значит что-то случилось, и лучше для верности выстрелить в то, что за стеной щитов, а потом уже разбираться.
Впрочем, просьбу подранка он не проигнорировал и взял два бурдюка, один почти полный, а второй уже заметно опустевший. Немного подумав, он вернул второй на место подушки, а полный протянул дварфу. Судя по запаху содержимого там была добротная сивуха, которая неподготовленного человека или эльфа запросто свалит с ног.
После того, как Тодор «полечился», Берглин обнял бурдюк как ребенка и улегся обратно, перед этим проверив чтоб арбалет был в пределах досягаемости, на случай если кто-то опять захочет прогуляться вне лагеря.
Настоящее время
Останавливаться на улице Берглину хотелось чуть менее чем нисколечко, поэтому неудивительно что он одним из первых пошел в таверну, прихватив свои нехитрые сокровища. В таверне хоть нет вероятности упасть в пропасть неба, хотя он все равно предпочел бы пещеру – несколько лет жизни на Поверхности никак не отразились на его предпочтениях в окружающей обстановке. Хотя, если бы на улице наливали, то это был бы уже другой разговор.
«Зеленый дракон», служивший домом когда были деньги для дроу, безнадежно испортили цветами и прочими бесполезными штуковинами. Оставили бы эти цветы и растения, росли бы себе дальше, так нет же. В плане украшения чего-либо Берглин предпочел бы волшебные огоньки и прочие магические штуки, как делали у него дома.
Единственный посетитель, а так много шума... Пьянчуга поморщился как от зубной боли:
– Ой-вей, не ори ж ты так... Но по поводу бочонка – идея хорошая, горло не мешало бы промочить. И поесть.