День догорал свои последние часы, пока раскалена до красная монета солнца на треть закатилась за горизонт. Ранняя весна здесь начиналась задолго до марта, примерно в середине февраля и, сейчас, в апреле, о том, что до лета ждать ещё целых полтора месяца напоминали лишь частые, теплые дожди, омывавшие город. И сегодня, не так давно пролил дождь, заставивший от неожиданности людскую массу хлынуть по разным углам улицы. Вроде бы, весь день было солнечно, и, с самого утра напекало. Многие, в том числе часть подружек решили, что весна теряет хватку, уступая место ежегодному майскому пеклу, но, не тут-то было! Вот и сейчас, пока Розетта шла домой, могла пожалуй, лишь ухмыляться, вспоминая вид подтекших и замаравшихся подружек. Была ли она в числе тех, кто не захватил с собой зонтик, была ли она предусмотрительней, или же вообще не заморачивалась на счет таких вещей, и, чуть подтекшая физиономия, в купе с промокшей до нитки тушки – для неё не были особыми преградами на пути приятной прогулки? Кто знает, наверное, только сама Старк.
Компания девушки давно разбежалась по домам, и, пускай время было совсем детское, а небосвод украшали первые молочные плевки звезд, из-за недавно возросшего числа преступлений, в том числе, жестоких загадочных убийств, по всему штату было введено чрезвычайное положение. Говорят, это террористы, или какая-то секта, а может, группа маньяков, гастролирующая по городам. Не суть важно. Когда тебя могут средь бела дня выпилить на глазах у десятков человек, наверное, и ночью беспокойства особого ты испытывать не должен. Что днем, что вечером – есть шанс отправиться на тот свет, так, какая разница вообще волноваться по пустякам, ведь так? Действовала ли по этой логике Старк – сложно сказать. Может, она просто оказалась не в том месте, не в то время.
Её привлекло марево, что-то горящее вдалеке, и, черная точка чужого силуэта на фоне буйства пламени. Горели дома. Загорались, как сухая солома, один за одним. Алое, нет, багровое, как кровь, в некоторых местах почти черное, срывалось с рук человека, чеканящего шаг по мостовой, россыпью прекрасных мерцающих малиновок. Там, за поворотом, пылал и её дом. А горло охватила боль, из-за волны горячего, удушливого ветра. Незнакомец подошел ближе. Он был одет в расшитую белыми надписями на незнакомом языке сутану, а, на его будто выточенном из камня лице чуть подрагивали скривившиеся губы. Будто сошедший с гравюр Иерофант обратил свой взор на девушку. «Так надо»,- сорвалось с его губ, вместе с сорвавшимися с раскрытых ладоней малиновок, выбравших своей новой целью застывшую Розетту. Короткая вспышка предвещала глубокую мглу…
***
За время глубокого сна девушек, белокаменная пристань опустела, стала чище и свободнее, кажется, даже дышать стало легче, без этого назойливого шума и скрипа за окном. Пускай, они и упустили момент самого главного столпотворения, даже сейчас, до них доносились отголоски масс начинающих чародеев, что плотными тучами оккупировали городскую площадь, да к тому же и так многолюдный пестрый, словно лоскутное одеяло, портовый рынок. Наверное, они проспали бы ещё дольше. Если бы не одно «но»: кто-то тыкал пальцем и Киру, и Кристину, в щеку. Тыкали в начале не так уж и настойчиво, скажем прямо, скорее, ради интереса, потом, немного взволнованно, короткими тычками, как бы проверяя, живы ли они, не стухли ли, и, когда первая из девушек во сне отмахнулась, и, кажется, шлепнул шаловливую ладошку, тычки ненадолго прекратились.
Чтобы буквально через минуту вторую продолжиться. Теперь, тыкали в них палкой (предусмотрительно, наученные на горьком опыте первых тычков), причем, часто, и, с садистким удовольствием. Ограничивались не только щеками. Тыкали и в лоб, и в живот, и в ноги, и в руки, и даже пару раз в уши залезали. Первая из проснувшихся девушек могли увидеть следующую картину – над ними навис вылепленный, будто бы из глины, безликий «болванчик», насыщенного цвета сырого, свежего известняка. Его каплевидной формы «голова» была украшена фуражкой, а, то место, где у нормальных людей должно быть лицо, пестрило подобием скромной маски, похожей на ту, что продавали в магазинах «Все за 9.99!», но, выполненная из металла, явно, серийного производства, и, делалась не для Хэллоуина или каких-то совсем зачуханных костюмированных вечеринок, или на худой конец ролеплея какого-то начинающего ролевика-полевика, а, для частого использования, так сказать, в полевых условиях. Об это говорило и то, что крепилось оно к голвое не с помощью веревочек или резиночек, а, с помощью специальных колышков, вбиваемых в голвоенку куклы, и, зажимов, придающих «физиономии» истукана больше человеческих черт. Тельце голема было аккуратным, и, симметричным. Плечи и бедра были примерно одинаковой ширины, руки были необычайно большими, с шестью массивными, ловкими пальцами, со специальными подушечками (мягче каменной шкуры существа) с внутренней сторонам, ног было четыре, с тремя пальцами-шпорами на каждой, они были подвижными, и сильными, пускай и слишком короткими на вид.
Впрочем, на роль гоночного болида или спринтера, да и на просто бег, этот малый не претендовал. Он создавался явно для другой задачи. Голем аккуратно подвинул Кристину на её месте в купе, освободив примерно половину её диванчика. Потом, вскрыл скрытую в стене панель, дёрнул за рубильник, понажимал какие-то кнопочки, закрыл панель, поклонился, показав табличку (наверное, с извинениями или какими-то разъяснениями своих действий), и, спокойно покинул купе девушек.
Через пару мгновений, свет за окном замигал, а, в воздухе раздался низкий гул. На освобожденном големом месте стали пробегать искры, а, через секунд 5, образовался молочный силуэт человека. Постепенно, тот обретал форму, и, наполнялся материей. Фигура девушки была полупрозрачной. У неё были длинные, светло-розовые, цвета молодых лепестков сакуры, волосы, аккуратно расчесанные и украшенные ободком с рожками. На ней был легкий жакет, а под ним свободная футболка, леггинсы, обтягивающие ноги с четкой линией икр, сникерсы на ногах, и, какая-то сумка с собой. Кажется, девушка прибывала в полудреме. Постепенно, её образ полностью материализовался, и, теперь в купе появился третий человек, в полнее себе из плоти и крови. Соображать, что делать дальше, стоило как можно быстрее – она, Старк, просыпалась.