«Конечно зверь, когда девушки нет.» – подумал жрец и едва заметно улыбнулся, вспоминая как у него встал на вполне аппетитную телом сельскую девицу, с некоторыми изъянами. Например, изуродованным в огне лицом, разноразмерными конечностями, струпьями и фурункулами на теле, причем последние были даже аккурат на сосках. Прав был человек, который придумал пословицу "На безрыбье и рак – рыба", ведь после приятного времяпровождения в бане, было сложно забывать об удовольствии, которое может подарить женщина. Лин же вроде бы нигде не гноилась и в ночной темноте только температура тела выдавала ее состояние. Так что почти живая полуэльфийка была очень даже полноценной рыбой.
Йоаким даже немного расстроился из-за того, что она испытала боль – слишком уж хрупким казалось ее тело, которое ни в коем случае нельзя повредить, но в следующие мгновения он понял что это не так – она была достаточно сильна и настойчива, даря удовольствие с примесью страха. Такая маленькая, но небезопасная для Йоакима. Удивительно как он не смог дать нормальный отпор, в силах лишь неловко мычать, надеясь на ее милость. Пожалуй, следует быть осторожным и вовремя ее останавливать. Это напомнило ему самый первый раз, только тогда он пытался сопротивляться, но не мог просто потому что соперница попалась сильнее и массивнее.
Но в целом, ему понравилось. Немертвая страсть делала поцелуи чуть более грубыми и жесткими. Живая мягкая женщина никак бы не смогла так, просто потому что ее плоть мягче. Когда полуэльфийка таки упорхнула, Йоаким провел ее взглядом и повернулся на бок, зажимая скомканное одеяло между ног. Скорей бы Лин разобралась с маслом. Дернув головой, он уловил звон цепочки, и притащил свой медальон в ладонь. То, что он жжет ее – никак не есть хорошо, возможно это знак? Йоаким погладил большим пальцем символ на медальоне, мысленно пытаясь спросить Хелма как же ему поступить?
Сам Йоаким понимал, что как только Лин окажется рядом, он просто не сможет сопротивляться и с большим удовольствием трахнет ее. Но ведь чисто физически это некрофилия, и вряд ли богоугодное дело. С другой же стороны он напомнил себе о том, что разум девушки пока вполне себе живой, и она отдается, находясь вроде бы в здравом уме..
Повернувшись на спину, хелмит вздохнул, пытаясь успокоить себя, найти в силы отказаться от засовывания члена в труп, найти слова, которые можно использовать для того, чтоб прекратить это. Но в мыслях постоянно был образ запрыгивающей в его кровать полуэльфийки, на члене и губах – “послевкусие” от ерзания и поцелуев. А приподнявшись на локтях, и посмотрев чуть ниже пояса, он понял что его тело никак не согласно на то, чтоб просто так взять и отказаться от разрядки.
Бессильно уронив голову и плечи на подушку, жрец снова взял в руки медальон. На что Йоаким надеялся, поглаживая теплый от его тела металл? На то, что ударит молния и вырубит его, избавляя от необходимости бороться с собой и решать как поступить? Может быть. Хотя кому как не ему самому знать что здесь боги не помощники и только его собственная воля может уберечь его от того, что делать не нужно. Жаль только что эта воля – ничто по сравнению с желанием. Остается только ждать, и тут жрец осознал плюс собственных переживаний – время пролетело очень быстро.