Аугусто стоял на казни, но мысли его были далеко-далеко. Мохнатый мужчина вытянулся во фрунт и изобразил на лице серьёзную мину, но соображал он о каких-то полезных мелочах. Он мечтал как и всякий простой моряк о бабах без сифилиса, жратве без яда, чистой родниковой воде без аромата протухших яиц.
Расслабившись, Мытый перевёл взгляд из воображаемых мест, во вполне реальное "здесь и сейчас".
Аугусто не нравилось килевание, а ещё и дополненное жёсткой стальной херовиной в спине.
- Де-кор-ти-кация. Или де-це-ре-бра-ци-я? - по слогам пробормотал Мытый неожиданно мудрёные слова.
Мытый относился к нарушителям правил и традиций терпимо. В конце-концов, не пансион благородных девиц и всегда можно ожидать проснувшись, обнаружить заточку в почке. Аугусто не хотел бы, чтобы однажды его протянули под днищем кораблика, а потому старался не буровить.
А вообще из всех видов пиратских наказаний он более всего уважал ту, которой название не помнил.
- Бутылку рома ему надо было да стрелу. И на необитаемый остров. Или на махонький плотик. И в воде открытой оставить.
Мытый спохватился, что слишком уж много он стал в последнее время трындеть.
- Я пить не буду - громогласно заявил Аугусто. - Но сам на берег идти стремаюсь. Да, я откровенно могу это заявить - за такое-то время воздержания ещё трахну какую-то страхолюдину.
Мытый присвистнул.
- Кто за товарами выдвигается? Я тоже пойду. Мне прибарахлить кой-чего требуется, но я в сбруе конь беззубый - проведут и обуют. А остатки в нашу пиратскую бочку. По-братски чтобы! По-нашенски!
Кулаком ещё по груди себя хлопнул, конечно, для пущего виду.
- Бабу от которой из тамова селёдкой не пахнет найдём и того-этого. Чуть меньше денег принесу - себе под нос пробурчал Мытый.