Чем лучше Ляо Фэнг узнавал своих новых учеников, тем сильнее его душу окутывали тучи. Видимо, этих двоих роднило только нежелание знать ни свои слабые стороны, ни слабые стороны противника – а это значит, что в тактике победы (победную стратегию Ляо брал целиком на себя) оба были полными профанами. Впрочем, общие недостатки скорее облегчали задачу наставника, а вот отсутствие общих достоинств усложняло ее во стократ. Одна хочет победить, но не желает учиться. Другой хочет учиться, но не желает побеждать. Отсутствие хотя бы одного из этих качеств лишает возможности одержать верх над противником иначе, кроме как по счастливому стечению обстоятельств. Одна жестока, другой умен – и то же самое, вместе эти качества хороши, а порознь приносят человеку лишь ворох бедствий. А самое парадоксальное, что один ученик готов слушать указания Ляо, но не готов их выполнять – а другой готов выполнять, но не готов слушать!
Обычно голова досточтимого Ляо не болела о трудных учениках, ведь он постоянно применял метод выбраковки. Хорошее зерно должно быть посажено в землю и дать ростки, плохое – продано задешево какому-нибудь олуху. Увы, в поставленных комиссией условиях этот метод просто не работал, и великий логик уже чувствовал звенящую в висках головную боль. Унять ее мог лишь лежащий в укромном месте пузырь молочной водки, выменянной у местных скотоводов на собранные слугами в огороде овощи, - но наставнику нельзя ни оставлять учеников одних до наступления темноты, ни компрометировать себя в их глазах. Пузырю придется подождать.
И все-таки Ляо не стал бы наставником, если бы не располагал множеством методов обучения на все случаи жизни. В его голове уже рождалась комбинация – но выигрышная ли? В любом случае он узнает нечто новое о своих учениках. Изучение муравьев должно начинаться с тыканья палкой в муравейник.
Методы великого логика не отличались гуманностью. У наставника было плохо с личным обаянием, он не умел располагать к себе людей и не умел выстраивать отношения ни на равных, ни тем более подобно морю ставить себя ниже реки. Глупцы почему-то считают, что отдающая свои воды река оказывается в проигрыше. Ничего подобного! Те, кому он передает свои знания, становятся зависимы от него. Ляо не смог бы подготовить героя, если бы школа Мурены не стала его должницей.
Не имеющему харизмы Ляо Фэнгу приходилось быть с учениками жестоким и хитрым тираном, берущим никак не напором и не ораторским даром, а лишь умением ставить на своих подопечных капканы, из которых те не выберутся без помощи доброго наставника. Сперва создай ученику проблему, потом дождись, пока он придет в отчаяние – и только тогда приди на помощь. Логик и рад был бы обходиться без этих глупостей, и заниматься одним священным делом передачи знания из наполненной головы в пустую – но ученики подобны диким зверям, скорее готовым рвать книги и мочиться на них, чем черпать из них мудрость. Зверей надо приручать с помощью палки и куска мяса.
Вообще если бы Ляо нужно было бы выразить свою методику обучения в виде короткой маскимы, он сказал бы так: “Укрощать учеников как диких зверей, низводить их и частенько валять дурака, чтобы выбить из них страсть к оспариванию его решений с позиции их скудного умишка – и только потом учить”.
“Метод стада” предполагал, что двумя управлять легче чем одним, тремя легче чем двумя и так далее, если ученики вместо выяснения отношений с учителем будут выяснять их друг с другом. Ляо выбирал из толпы самых слабых и осыпал их насмешками, а толпа улюлюкала и радостно вступала в его игру. В конечном счете эта дрессировка приводила к тому, что наставнику не было нужды осаждать выступавших против его авторитета – болваны делали все за него. Оспаривающий мнение досточтимого Ляо считался “умником” и “выпендрежником”, а таких нигде не любят, по себе знает. Но с этими оригиналами, которых всего-то двое, метод вряд ли сработает, если его не доработать. Он доработает.
“Метод пощечины” не столь прямолинеен, как можно подумать из названия. Оба ученика должны потерпеть поражение там, где мнят себя сильными – то есть на совсем разных фронтах. Причем наставник должен якобы не иметь к пощечине никакого отношения. Лацхе стоит отправить в несмертельный бой, в котором она не сможет победить. Трудная, очень трудная задача. Не в плане поражения, а в плане выживания этой маньячки, которая если не убьет врага, то сама расшибется в лепешку. Ляо еще подумает над этим. А вот для Доржо в его библиотеке уже есть парочка до того трухлявых манускриптов, что лишь наложенные чары удерживают их от рассыпания в прах. Позже он снимет эти чары и невзначай положит один из манускриптов в стопку книг, которые вручит ликующему ученику.
“Метод честного ростовщика” в том, что учитель якобы выкладывает подопечным всю правду о своих корыстных интересах, а затем открывает им, какие выгоды они получат сами – манит пряником. Ученикам покажется, что Ляо предлагает сделку, которую они вольны принять либо отказаться от нее. Но если они примут ее, то о каком принуждении и о какой тирании ученики могут вести речь, когда сами согласились на кабалу? А если не примут… что ж, логик придумает что-нибудь другое.
Поманив пряником, можно воспользоваться “методом самодура”: если в распоряжениях нельзя увидеть логику, их гораздо труднее оспорить. Главное, чтобы была хоть какая-то малейшая мотивация их выполнять. К тому же метод самодура иногда приводит учеников в состояние шока, заставляет растеряться, утратить почву под ногами. В таком состоянии тяжело отстаивать собственную позицию.
Для первого урока комбинация рисковая, но Ляо Фэнг уже сейчас висит на волоске от того, чтобы потерять власть над учениками – только решительные и опасные действия смогут спасти его от разгрома.
Наставник велел престарелому слуге привести к нему учеников (приходить к ним самому – значит сразу растерять всю значительность). Ожидая их, наставник подумал про себя: “Вот сейчас мы увидим, кто здесь мурена, а кому ей только предстоит стать”. Затем Ляо обратился к ним со следующей речью:
- Прежде всего – я буду говорить долго, а вы не станете меня перебивать, уж окажите такую милость. Вы, должно быть, рады вырваться из монастырских стен. Я, во всяком случае, чувствую, что свободы вам хочется гораздо больше, чем слушать мои указания. А еще вы оба чертовски молоды, и не понимаете, что никакой свободы этот мир вам не даст, пока вы сами не выгрызете ее. Пока вы своими силами не завоюете себе славу и имя в обществе, любой старый дурак сможет вами командовать просто потому, что кто-то недолго думая взял и поставил его над вами, не так ли?
- Вы хоть понимаете, что большинство людей, как я, тратит годы и десятилетия на то, чтобы получить хотя бы немного свободы? Я уже не говорю про то, что мало у кого это получается – большинство так и остается пешками в чужой игре. Вы этого не хотите, но скажите честно – кого волнует ваше мнение?
- Возьмем тебя, Лацхе. Твои прошлые наставники могли тебе все уши прожужжать про то, какая ты талантливая и бойкая. Хотя я видел твою технику и она меня не впечатлила. Ты слишком явно показываешь всем свое желание убивать, и к поединку с тобой не подготовится должным образом только круглый дурак. Судя по всему, большую часть наставлений, которые я давал учителям школы Мурены, они уже позабыли – хотя и устоявшегося в их мозгах хватило для того, чтобы вывести этот захудалый монастырь в первую шестерку. Очень жаль, что ты не видела, какое жалкое зрелище представляла из себя их техника, пока я за нее не взялся. Ты бы живот надорвала от хохота. А иначе с чего бы им давать мне в ученики лучшего, по их мнению, монаха школы? Впрочем, вернемся к твоим талантам. Сейчас, как и прежде, они только игрушка для удовлетворения амбиций тех, кто тобой командует – и я не исключение. Разочаруй своих покровителей, не сумей добиться аттестации в качестве героя – они выкинут эту игрушку и найдут себе новую!
- Перейдем к тебе, Доржо. Тебя может восхищать собранная мной библиотека, но на самом деле для людей за пределами моей усадьбы она не значит вообще ничего! Все эти люди очень хотят получить выгоду от моих исследований, да только сами не будут ни вдаваться в их подробности, ни пытаться сохранить это наследие после моей смерти. Мне интересно, врешь ли ты себе или говоришь правду о том, что тебя никто не уважает. Люди любят не ученых, а героев, потому что за героями стоит грубая сила. И пока ты в довесок к знаниям не обзаведешься грубой силой, с твоими исследованиями никто не будет считаться, и настоящей свободы ты не получишь.
- А теперь к сути. Вы вытянули счастливый билет: вам понадобится провести всего полгода под моим руководством и одолеть пятерых противников, чтобы получить статус героя. Справитесь – и вы свободны, в том числе и от моих наставлений. Не справитесь – вас выкинут на свалку, и выбираться оттуда придется долго и тяжело. Вам повезло еще и с тем, что вас двое. Это серьезное преимущество над вашими противниками, работающими в одиночку, что бы вы там не думали. Впрочем, есть еще одно препятствие. Старый Ляо Фэнг не уверен, что вы собираетесь его слушаться. Он полагает, что вам хватит глупости, чтобы без его помощи и помощи друг друга выйти против пяти учителей и пяти учеников. Если это так, советую сообщить об этом сразу – потому что старый Ляо не собирается ставить на хромую да вдобавок неподкованную лошадь, какой бы большой выигрыш ему не сулили. Если же вы действительно считаете, что в ваших монастырях вас научили не всему, что нужно вам для победы, и вам еще предстоит учиться – так и скажите. Ну?
Пара столь непохожих друг на друга учеников, ироничным образом сейчас сидели на полу в абсолютно одинаковых позах внимательного слушателя и судя по всему и не помышляли перебивать вещающего им свою мудрость наставника. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. В конце концов, оба они прошли в свое время монастырскую школу послушания, которая отличалась чем угодно, но не отсутствием жестокости и дисциплины.
- Мудрость в ваших глазах, о Наставник. – Ответила Лацхе, когда ей предоставили слово. К чести девченки, стоило признать, что ни единой черты гнева не проступило в ее лице или движениях, и только большой жизненный опыт помог Ляо уловить искорку негодования, промелькнувшую в ее глазах, когда он столь нелестно отозвался о ее школе, которой в свое время оказал несколько, будем честны, не столь уж больших как пытался это показать услуг. – Кто посмеет усомниться в правильности ваших слов. Если вы так говорите, значит так все и есть. – Шальная искорка вернулась в глаза, пройдясь по краю зрачка, прежде чем снова спрятаться в их глубине. – Я позабочусь о том, чтобы эти сокровища смысла достигли ушей моих прежних наставников, чтобы и они могли оценить заложенную в них истину.
- Мудрость в ваших глазах, о Наставник. – Вторил ей и Доржо, стандартной для таких случаев формулировкой. – Все мои знания пусты перед единым вашим словом. Если вы говорите, что мне нужна сила, значит так и есть. Если вы говорите, что мне нужна свобода, значит так и есть. Смею ли я в своем невежестве усомниться в этом? Никогда.
Тут Ляо с удивлением обнаружил, что за время своих затворнических изысканий совсем позабыл о монастырском укладе жизни. На словах ученик соглашается с любой околесицей, какую только не несет учитель, а на деле наставник попросту лишается обратной связи. Иногда это был самый предпочтительный вариант обучения - особенно когда не ждешь от своего подопечного ничего, кроме заучивания наизусть каких-нибудь текстов. Или боевых движений. Но от своего главного орудия Ляо Фэнг ждал совсем другой дисциплины. Повиновения не по форме, а по сути, следования не букве, а духу приказа. Внутри закипая, наставник с обычным для него безучастным выражением посмотрел на Лацхе.
- Либо я в первый раз вижу доносчика, который предупреждает жертву доноса о том, какие сведения и кому он собирается передать, либо же кого-то не научили блефовать иначе, кроме как кивая головой и соглашаясь с каждым словом. Ответь на простой вопрос: своему противнику ты тоже скажешь "Мудрость в ваших глазах" или постараешься выбрать более действенную тактику обмана?
- Что столь ничтожная и бесталанная ученица как я может знать о блефе. – Произнеся эту фразу без вопросительной интонации дала понять Ляо, что стоящая перед ним крепка и с наскоку ее проломить будет не так то просто девушка. – Я скажу своему противнику то, чему меня научит мой мудрый наставник. Мудрость в его глазах.
Доржо, который хотя и старательно делал вид, что не прислушивается к разговору, который его не касается, но владел своим лицом на порядок похуже молодой Мурены, непроизвольно дернул щекой.
"Хорошо, хорошо. Глупая девочка, каждым свои шагом ты даешь мне все больше знаний о тебе, вместо того чтобы запутывать меня, в этой битве твоего противника" - лихорадочно думал Ляо, хотя и чувствовал себя неуютно. Ладно, он выкатит последний пробный шар, и уж затем возьмется за осаду этой крепости всерьез.
- Раз вы такие покладистые и так любите суровую дисциплину, я отдаю вам следующие приказы. Поскольку вы двое должны научиться действовать как единое целое - с этой минуты вы будете связаны невидимой веревочкой. Я запрещаю вам отходить друг от друга дальше чем на тридцать шагов иначе, кроме как по малой и большой нужде. При этом я буду смотреть сквозь пальцы на любые конфликты, не ведущие к увечьям и смерти. Но если один ученик покалечит другого, его будет ждать очень долгое времяпровождение в уютном карцере, который я специально обустроил в своей усадьбе. Однако для еще большей прочности вашей двойки ей нужен ведущий. Я даю вам приказ выбрать, кто будет лидером, а кто подчиненным. Повторяю: мне неинтересно, как вы договоритесь, нужен лишь результат, и быстро - даю вам на это двадцать минут. Через двадцать минут вы должны без моего участия решить, кто станет ведущим!