В доме Шарль как подобает джентльмену избавился от пальто, оставшись в зеленом, в тон пальто, жилете поверх белой рубашки. Должно быть ему сильно повезло, как мало изменилась в наши дни культура ношения выходного костюма, хотя самого регента внешность явно волновала мало, все им сделанное представляло из себя скорее набор автоматических, привычных действий, так что вопреки приличиям, вампир даже позволил себе взять в гостиную трость, периодически постукивая ей по колену с видом явного нетерпения. Двое - здесь. Но где же третий, и гули их сопровождающие? Неужели Ирэн, фаворитка Леруа, сбежала поджав хвост? Если что-то новоявленному регенту и было известно - бежит, значит есть что скрывать. До сих пор следование этому правилу конечно могло подвести, но в вопросах собственной вечной жизни никогда не бывает "слишком безопасно".
- Стив Пирсон. Симидзу Каору. Где Боджинг Ляовей мне известно, но я не вижу здесь Двайер и ваших гулей. Им лучше появиться.
Взгляд последовательно остановился на каждом лице, точно разыскивая в их шкафах скелеты, а в огороде - зарытых младенцев. Даже смертные не пропадают просто так. Сородичи - тем более.
- Меня зовут Шарль Анри Эдюан. Приемлемый этикет обращения - "сеньор Эдюан". Зная нравы этой эпохи уточняю, это не блажь, но вежливость, с моей стороны абсолютно обоюдная.
Одна из ладоней легко поднялась с отставленного в сторону бокала и сделала неопределенный жест.
- Хочу сразу же расставить несколько акцентов. Было совершено нападение. Ваш регент мертв, а вы остались живы. Я готов отпустить каждого из вас из Нанта после полного отчета о произошедшем, но готов и дать вам шанс. Через час у меня встреча с князем. За это время я хочу знать ваш круг в качестве аколитов, а также всё, чем вы можете быть полезны. И конечно, выслушать краткий рассказ о произошедших событиях. За моей спиной - сеньор Микаэль, мой ученик и моё дитя. Я верю ему как себе, что несомненно меня однажды погубит, но до тех пор это не является вашей проблемой, а он - моя правая рука. Если вопросов нет, давайте не будем тратить ваше и моё время. Вечность слишком велика, чтобы быть расточительными.