Если бы Анчар впервые оказался в такой ситуации он бы, конечно, растерялся. Но однажды он это уже видел - когда на середине его фразы недоверчиво щурящийся из-под зюйдвестки финн сделал короткое, почти неуловимое движение рукой, и в кулаке у него щелкнуло и недвусмысленно сверкнуло стальное жало. Алексей потом долго думал, что тогда сделал так, а что не так, потому что знал, что в такие ситуации еще попадет по роду деятельности.
Людей этого сорта отличали готовность рискнуть и даже желание рискнуть. Поэтому говорить им "я буду сопротивляться" было бессмысленно - тем ценнее для них становилась добыча, а по своему звериному складу они знали, что лающая собака первой не цапнет. Пути было всего два - ударить первым или убедить, что риск того не стоит.
Ударить первым было плохим решением - с Зефировым, с бомбой, без ножа или хотя бы бритвы Анчар не мог надеяться на то, что дело не закончится взрывом. А это означало бы провалить всю операцию.
- Ну-ка спокойно все! - прикрикнул он больше для Зефирова и обратился к Ваське: - Балда, мы ж эсеры. Это маскировка только под буржуев, от патрулей. Думаешь, было бы чего на кармане, мы б тут шлялись с бомбой? Бомба заряжена, динамита три кило. Если он ее уронит - всех размажет.
Он незаметно сжал Герину руку, как будто успокаивая её, но на самом деле больше для того, чтобы придать решимости себе. Дальше по сюжету Анчар должен был предложить Ваське закурить, но уже собираясь достать портсигар, Черехов осознал, что при виде посеребренной коробочки у грабителя могут сработать ненужные рефлексы. В такого рода беседах долгие паузы губительны - хищники, видя, что ты мучительно соображаешь, чувствуют слабость и нападают. Поэтому, вместо того, чтобы молчать, Анчар неожиданно для самого себя нагловато поинтересовался:
- Закурить есть?