Черехов глубоко вздохнул.
"Ну, как я тебя научу-то, Господи, я сам что ли во всем разобрался? Да и кто разобрался-то, марксисты что ли разобрались?" - подумал он невесело.
- Да, пошли, - согласился он, надевая шапку убитого дружинника.
"Вот так вот. Острый нос, томные глаза, темные локоны и - массовый террор. Массово гибнут простые люди, значит, власть плохая."
- Да я, конечно, не скажу никому, - спохватившись, добавил он. - Хотя, по-моему, сейчас-то, - Черехов махнул рукой в сторону площади, - никто тебе слова не скажет. Сейчас, пока бой, все скажут, что массовое вооруженное восстание - это очень хорошо и очень правильно, и давай-давай.
Он еще помолчал, собираясь с мыслями.
"Нет, - сказал Сверх-Черехов. - Что ты как мямля? Вот посмотри, товарищ просит у тебя совета. А ты, мол, я не знаю. А зачем ты в революции, раз не знаешь? Давай, скажи как видишь, своими словами. У тебя женщина спрашивает, как ей быть. А ты мужчина или кто? Или ты только по переулкам водить ее можешь?"
Последнее замечание было довольно обидным, так что Алексей нахмурился еще сильнее.
- Хорошо, - начал он. - Вот смотри. Есть два мнения. Ну, не два на самом деле, а гораздо больше. Но, скажем для простоты, что два. Вот есть земля, от земли все идет, потому что земля - это еда, это жизнь. И что она кому-то принадлежит - это неправильно, потому что как только она кому-то принадлежит, он начинает эксплуатировать того, кому не принадлежит. И неважно, помещик-латифундист это, на которого тысяча арендаторов пашет, или кулак, который троих батраков держит. Что с этой землей делать? Народники говорят - пусть она будет в общем владении, у всех. А местное самоуправление решает, как ее лучше обрабатывать, и каждый по труду своему на ней получает, можно в товариществах, к примеру. Как этого добиться? Принять такие законы. Сразу, конечно, никто их не примет. Но пока царизм, такой как у нас - их вообще никто не примет, о них даже и говорить-то нельзя толком. Следовательно, надо заставить создать парламент, учредительное собрание, земский собор, голосование, выборы. Настоящие, в настоящую думу, а не как неделю назад. Как заставить? Вот можно убивать по одному, убивать - и так заставить. Одновременно вести агитацию, мирную работу - объяснять людям, как лучше, чтобы они и выбрали тех, кто им это даст. Это наш, ПСР-овский взгляд. А другой взгляд - что так не заставишь. Что вот давайте посмотрим: крестьяне народ темный, к земле близкий, запуганный, они так и будут сидеть и ждать. А давайте посмотрим, кто еще есть? А есть рабочие - класс активный, агрессивный, который за права нет-нет да и борется. Так давайте поднимем массу рабочих, и чтобы они силой захватили власть. Тогда и землю не надо общей делать, давайте ее сделаем государственной. А управлять всем будут советы из пролетариата, как наиболее передовые. Всем управлять будет государство, захваченное силой пролетариев и в интересах пролетариев. Что говорят эсеры? Дайте нам свободу, а не то мы вас убьем по одному, а дальше уже мы друг с другом договоримся, как быть. Что говорят марксисты, большевики? Поздно, мы сами все возьмем, и кто возьмет, тот и будет решать. С одной стороны, это вроде бы сильно звучит. С другой стороны... не от земли идет, понимаешь? А от того, кто сильный, кто власть захватывает. Это все равно в некотором роде угнетение свобод ведь. И разрушение одного режима и замена его другим. Понятно, что если против бомбы правительство пойдет на уступки, то тут ему даже не предлагают идти-то. Просто уничтожить. И оно будет отбиваться вот так, как сейчас на площади, и даже хуже. И будет много крови, очень. А бомбы... ну что, мы-то готовы умирать, а они нет. Вот казнили эсера - это драма, но не трагедия, понимаешь. Ну и, конечно, при массовой бескомпромиссной борьбе будет как? Кто вождь военный восстания - тот и возглавит. Диктатор. Не факт, конечно, но велика вероятность. Захочет он потом эту власть отдать, когда у него за спиной товарищи-пролетарии с оружием? А не захочет - кто отберет? Как? А объявить его врагом. Ну, и дальше по новой. А у нас, у ПСР как? Одни делают террористическую работу, другие потом баллотируются в настоящую думу. Разделено. И работа тайная, на ней в политику не въедешь. Понимаешь? Вождизма меньше. Вот так я это вижу, Гера. Ты спросишь, а что же я сейчас тут иду? Ну, потому иду, что может, это восстание еще не полной бойней закончится, а уступками как раз. Настоящей думой. Есть такие надежды.
Он перевел дух.
- А теперь скажи, что тебе больше по душе? Потому что если второе, если массовая борьба, то, может, тебе другая партия больше подходит? Ты-то как в ПСР попала? По убеждениям или за компанию?