Нелепо дергаясь в хватке мертвецов, Гильом мог бы удивиться тому, кто именно поспешил ему на помощь - никто иной, как Роглар, пожалуй, самый странный член экспедиции, храбро дробил кости, удерживающие рыцаря, своим посохом.
Впрочем, времени на подобные вещи, как удивление, не было, и стоило хватке мертвецов ослабнуть, как бретонец бросился на умертвие, пока чудовище вновь не скрылось во тьме.
Целый фонтан пыли и мелкого каменного и костяного крошева брызнул из под подошв Гильом, когда выкрикивая какой-то бретонский боевой клич рыцарь устремился к своему противнику. На предосторожности времени не было, и атака была отчаянной - Гильом врезался в умертвие всей массой тела, облаченного в доспехи, пронзая врага лезвием меча. Сцепившись, нежить и рыцарь повалились на землю, звеня металлом, хрустя сухими костями.
Умудрившись высвободить клинок, Гильом, кажется, приносит в жертву все возможное изящество, ради того, чтобы быстрее прикончить противника, и просто бьет поверженного наземь врага навершием меча.
Удар, другой, третий. Латная рукавица смыкается на одной из рук умертвия, что пытается извернуться и рубануть своего неожиданно изворотливого противника жуткой косой. Снова трещат кости, осколки которых стучат по броне рыцаря.
Но Гильом продолжает наносить удары - неточные, сильные, лишенные какого-либо мастерства, словно бы он крестьянин, орудующий молотилом.
Могучий враг уже превратился в простую груду старых, пыльных костей, что завернуты в древний погребальный саван, но рыцарь никак не успокоится.
- Возвращайся! - Рычит бретонец между молотящими кости ударами - В могилу! Гнусное! Чудище!