Стальные тиски челюстей генерала жуков стискивали базилевса, словно тюбик с пастой. Медленно, уверенно, они пробьются сквозь слой доброй моргонской стали вперемешку с силовыми установками, шкуру с напылением, мышцы, кости, органы, пока не встретятся друг с другом где-то посередине Лецика.
Но он не боялся смерти. Отец, князь Левондишвили, совершал в своей жизни много спорных поступков, но он все равно старался воспитать из своего сына настоящего льва. Часто говорил:
- Смерти боится лишь тот, кто прожил свою жизнь зря.
Эту фразу Лецик запомнил навсегда.
Еще кое-что он вычитал в одной книге Вождя (еще старого, коммунистического Вождя):
- Жизнь была прожита не напрасно, если умираешь, совершая Поступок.
И вот теперь, без меча, практически без шансов, один на один с огромным жуком, Лецик понял, что вот он, Поступок. Он пустил кровь колоссу и его товарищи завершат начатое, пусть даже без него. Они где-то там, в каменном лесу гротескных статуй, готовятся к атаке.
Еще он понял, что если сейчас пытаться выбраться из стискивающих его смертельных объятий - он потеряет тот шанс, который, возможно, будет стоит жизни всей команде и всем солдатам-моргонам, оставшимся на планете.
Лецик оскалился и зарычал. Грива встопорщилась клоками, напитавшись кровью. Он сорвал с груди простой стальной нож "Ласточка" и двумя руками воткнул жуку в ближайший здоровенный глаз.
- Йипи-ка-ей, ублюдок! - захохотал дико. После чего выпустил когти и воткнул в рану обе руки по локоть.