После того, как разобрались, кто среди них враг, а кто - защитник Родины, стало спокойней. Команда корабля постоянно звала пить и отмечать, тренировки были только для души и тела, а не в приказном порядке, есть можно было до отвала. И в порядок привести себя, доспехи, оружие. От плаща ничего не осталось, в нагруднике было несколько вмятин и здоровенная дыра, какой-то пламенный привет от подлого анимала с Арахиса. Но все это можно было восстановить. Или выкинуть, получить новое. А тех, кто остался там, уже не вернешь.
Голова рядового Акопа с самого возвращения находилась в каюте Лецика. Он обещал бедняге-анималу, что передаст ее родственникам и науке, свое слово он сдержал. Почистил ее умело, вычесал весь песок и запекшуюся кровь из белой, как снега Айзеншторма, шерсти. Зачистил сосуды, замазал воском, так, что теперь это была не просто голова, а забальзамированные останки, не подверженные гниению. Конечно, для этого пришлось обратиться к Поддыху, но тому любая работа по душе, даже такая. Спасибо ему за это. Но вот от Даблдыща не осталось даже уса. Смят, раздавлен и погребен под горящей тушей мерзкого инопланетного червя.
От этого на душе у Лецика скребли сфинксы. Вроде и улыбался, вроде праздновал наравне со всеми, а чего-то не хватало. Какой-то точки. Потому, по прибытию на Триару, Левондишвили взял с собой бутылку валерианового настоя "Особый" и пошел в одиночестве на речку, что была рядом.
Планета была хороша. Травка, почти как дома. Деревья (или похожие на них биологические подвиды) склонялись над тихо струящейся водой. И тут Солнцеликий лев разрыдался. Как подобает ветерану и мужчине, тихо и скупо, но предательские слезы катились по морде и падали на мохнатые пальцы. Валерианку пил из горла, занюхивая головой Акопа, который составлял ему молчаливую и верную компанию.
Когда от валерьянки осталось не больше четверти, оторвался от бутылки. С хлюпаньем вытер мокрый нос и вздохнул. А потом негромко запел:
- Березы подморгонские
Шумели вдалеке,
Плыла-качалась лодочка
Да по Моргве-реке.
Плыла-качалась лодочка
Да по Моргве-реке.
Расплылись пятна топлива
И после весел след.
С тех пор, друзья-товарищи,
Прошло немало лет.
С тех пор, друзья-товарищи,
Прошло немало лет.
Давно уж мы разъехались
Во все концы страны,
Но мы мечте по-старому,
Как в юности верны.
Но мы мечте по-старому,
Как в юности верны.
Над нами небо Родины
И пусть война кругом,
Как будто мы на лодочке,
Как в юности, плывем.
Как будто мы на лодочке,
Как в юности, плывем...
- Эх... - вздохнул и допил бутылку.