Лецик стоял и думал о Родине. О бескрайних виноградниках, увивающих живописные бетонные стены Дворца Партсобраний. О мягких летних вечерах, когда солнце оранжевыми полутонами полыхает сквозь марево выхлопов Сталечугунолитейного Комбината. О веранде, на которой он, вместе со своим отцом, Первым секретарем областного ЦК осматривал лежащие в низине земли.
Отец говорил:
- Сынок! Все, что ты видишь сейчас когда-нибудь будет твоим, с дозволения великого Вождя и Партии. Все, на что падает свет нашего светила. Но для этого ты должен хорошо учиться, состоять в ячейке моргонсомола и отслужить. Как только ты покроешь себя неувядающей славой, тогда ты по праву займешь мое место!
- Папа, - спрашивал Лецик. - Но что находится там? - после чего указывал на затененную область внизу.
- О, - говорил отец. - Там живут газаки. Помни, сын, хороший газак - это мертвый газак.
Лецик хорошо усвоил этот урок. Ни один газак не ускользнет от его гнева. Всех сожрет.
И если суждено ему пасть в бою - покроет он себя неувядающей славой, а в его честь назовут школу, в которой он когда-то учился.
Хорошо было в карательном отряде. Но мало простора для воображения. То ли дело фронт! Передовая линия! Там-то можно будет размахнуться и заработать себе неувядающей славы. Было бы неплохо.