Грин не мешкает, поймав, тихой заводью своих глаз, улыбку дамы первого его танца на паркете милонги. Шествует, взора горящих глаз не отводя от нее мимо столиков, осанка пряма, подбородок вздёрнут, шаг мягок и очень уверен, руками в такт шагам почти не вторят.
-Buenas noches senorita! Voy a ser feliz a bailar el tango con usted hoy! – (Добрый вечер сеньорита! Я буду рад посвятить первое мое танго вам! исп.) Говорит он с улыбкой, а речь его сильным акцентом жителя северной Америки пронизана.
Руку учтиво девушке подает, улыбка украшает его лицо. Но глаза не улыбаются, они захвачены вниманием, на ее губы и шею. Иногда взор касается глаз ее. Ищут что-то в них, что-то свое. Услужливо помогает ей встать из-за барьера столика, разделяющего до этого их жаждущие танца тела.
Музыканты блестяще с первой разогревочной партией справились, готовятся к новому музыкальному волшебству. Вильям же ведет девушку, заботливо пальцами сжимая нежность кожи ручки ее. Но когда они вступают на паркет для плясок, Грин бросает ее руку. Оборачивается к ждущей начала действа красивой сеньорите. И когда музыкантов слаженная банда, начинает новой мелодии магию, его рука за спину девушки скользит. Палец указательный ложится между лопаток, палец безымянный следом за ним место на платье находит, а рука уже трепетно вниз скользит. Но пальцы левой его, руки не сомкнутся на ждущем своего запястье девушки. Даже если она, по привычке руку ему протянет. Не достойна она левой его руки. Как бы не улыбалась. Как бы не очаровывала она его в этот вечер! Недостойна!
Это похоже на то, когда ты совершаешь какой то неожиданный поступок. Люди замирают, словно ты в их голове сломал обычный порядок вещей. Будто парализованные, пока мозг находит выход, как дальше действовать вне рамок обычного поведения. Грин часто пользуется, таким людским замиранием, как на сцене во время сеансов гипнотических, так и в бытовой жизни. Отвлечение внимания, ступор, его стезя.
И сейчас девушка могла на секунду замешкаться. А все пальцы руки его уже место на талии ее находят. Держат ее крепко за талию, но не грубо.
Музыки волна с чарующим голосом вокалиста подхватывает его. Он кружит девушку во время нарастания ритма мелодии. А в конце, опускает ее вниз изящной спиной. Девушке может показаться, что чертов янки вот-вот уронит ее на паркет. Спина опасно близко к краю бездны, за которым будет боль. Но тут пальцы до того не поданной руки, смыкается на ее запястье и потолок, который почти затмило сосредоточенное лицо Вильяма, сменяется на вид стен, пар рядом с ними начавших танец. Чувствует девушка его дыхание. Обжигающее. А еще табака хорошего терпкий аромат, в который удачно вплетается корабельный дуб, хвои тонкие нотки и тень едва заметная мускуса тоже, где то рядом витает.
Шаги его с каждым звуком, постоянно вторгаются на территорию пока незнакомой сеньориты. И тело задумчивого американца настолько близко прижимается, что она может ощутить, как молот сердца гулко в его груди стучит. Его движения несколько скупы, иногда ленивы. А порой вообще неуклюжи, мимо ритма проскальзывают. Но во время успевают возвратиться в убаюкивающее лоно музыки. Девушка может почувствовать его силу, и то, как она слаба будет в полной власти рук его, вроде и на танцполе среди шагающе - кружащихся пар, но все же наедине, лицом к лицу, где дыхания переплетаются, а ароматы создают неотразимый коктейль пары готовой вкусить запретный плод.
Нет. Он не всегда властен над ней. Часто дает красотке, сымпровизировать, себя показать немного за этим отстранившись от тепла ее тела. Любуется ее выходками, вкушает грации нежные ноты, и будет качаться на волне цветочных ароматов, что дурманом уже наполняют голову его.
Там уже нежный жасмин расцветает, с капельками масла своевольного цветка розовыми на лепестках, и рядом где то куст благородной сирени пчел искушает, тех пчел, что недавно были на лугу и богатые дары милых сердцу ландышей и фиалок собирали, на том самом лугу, который примыкает к великолепному лесу. Где каждый вошедший в него будет окружен странным соседством дубов и кедров могучих, одарен их непоколебимыми ароматами...
Вкушает ее аромат весь до остатка, воображение рисует картины приятных прогулок по природе, и вновь он с ритма сбивается, чуть на ногу партнерши не наступив. Но во время спасает положение, ногами, руками, улыбкой всем извиняется. И танец, переставший для него давно уже быть танцем продолжает.