Когда бойцы, спрятанные в стороне леса, сообщили, что Кириллов заметил приближающиеся мотоциклы, Оноприенко доложил информацию лейтенанту. Услышав конкретный приказ, Иван вернулся к своим ребятам, объяснил ситуацию и строго-настрого запретил стрелять без его команды.
Уже чуть позднее, когда все залегли, с готовым оружием, ожидая первых выстрелов пулемета, Иван понял, что его руки предательски дрожат. И хоть не было ничего сложного или страшного в том, чтобы спустить курок оружия, направленного на фашиста, на врага, который жаждет захватить твою Родину, убить всех близких тебе людей - все равно, Иван еще не мог привыкнуть к тому, что он должен убить человека.
"Они не люди", - успокаивал он себя и глубоко дышал.
Когда послышалась стрельба "Максима", Оноприенко коротко крикнул: "Огонь!"
Раздались три выстрела и все закончилось также быстро, как и началось.
- Оноприенко! Орлы! Бери четверых своих и тащи мотоцикл и тела за избы. Принимай на усиление пулемет немецкий и гранаты...
- Вас понял, ребята, давайте быстро! Оттащим мотоцикл, затем берем трофеи и пулей обратно на позиции.
Он окрикнул одного из солдат, засевшего на позиции в лесу:
- Сидите и не высовывайте без приказа. Снайпер пусть высматривает противника, но выдавать себя огнем запрещаю! - Оноприенко повернулся к своему отряду, - Не теряем время, побежали.