Взрыв. Взрыв! Ещё взрыв! Целая вереница из сильных толчков, с каждым хлопком, а после, звуком разлетающихся в клочья каменных и деревянных коробок, приближавшаяся к Хасами, накрыла его с головой. А запах, ужасный, режущий нос запах, заставлял закрыть нос рукой и порой кашлять. Если бы не повязка, мокрая и холодная, липнущая к лицу и щекочущая ноздри, он бы давно разразился приступом удушливого буханья в груди, и болезненного карканья из глотки. Дым стал просачиваться и в его закоулок, он чуствовал, как горячий, тяжёлый воздух лилейно скребёт его кожу, обжигая глаза под очками, и щекоча волосы. Каждая волна накатывала аккуратно после взрыва, и неразборчивого, толи плачущего, толи смеющегося гомона. Причём, и то и то, даже вместе, было возможно – в подобной бойне, сохранить рассудок, особенно если ты простой мирянин, не ниндзя и уж тем более, не герой, довольно сложно. Он бы, Китан, маленьким мальчишкой, каким был с десяток лет назад, а может и полтора, точно бы спятил за пару минут. И от того, сердце его сжималось ещё сильнее. Вот противник вошёл в зону действия паутины чакры. Тонкие нити стали подрагивать, аккуратно оплетая, прощупывая будущего противника. И тут же от него отползая, колеблясь на ветру. Мгновения хватило, чтобы воссоздать картину. Его шары были какими-то грязными, глиняно-болотного цвета, комками. Их доставал откуда-то из глубин своих безразмерных одежд. И сколько этой дряни оставалось у противника на бой сказать было сложно. Китан решил подождать. Вот он запитывает шарик. Тот начинает вонять, кажется, по движению воздуха, дымиться, и жутко фонить в сети шиноби. Бросок – снаряд без особых проблем влетает в окно двухэтажной лавки, обращая её в груду кирпича, осколки дерева, осколки стекла, покореженный метал, и изуродованный тела, по крайней мере, то что от них осталось было изуродовано. Парень с силой сжал кулак, а потом засунул костяшку в рот, с силой себя укусив. Лицо исказилось в гримасе ненависти к ублюдку, жалости к почившим, нетерпении, страхе перед взрывом и возможной смертью, призрению к себе за трусость, и железной решимостью, пополам со здравым осознанием того, что нужно ждать.
Наконец, колесо, напичканное смертоносным оружием. Секунда ушла на то, чтобы оплести смертоносную машину нитями чакры, ещё пара минут на то, чтобы вспомнить, как управлять им, ещё мгновение, чтобы ощутить колесо как неотъемлемую часть тела. Ещё мгновение. Стал отчётливо слышен гнусавый, отвратительный голос, а позже и истеричный смех противника. Бросок. Новый взрыв. «Бегите! ха-ха- ха... Спасайтесь!» - радостно кричал шиноби-подрывник готовя очередной снаряд. Китан тоже радовался, мрачный оскал поселился на его лице, а белёсые глаза обратились в две щелочки, из-за полуприкрытых от счастья век. Рука подрывника змеёй бросилась к новому заряду, сжала отвратительный шарик взрывной смеси, напитала его чакрой, а потом, изогнувшись дугой, метнула в дом на противоположной стороне от Хасами. Он хмыкнул – вот он, его час! С силой дёрнув за кольцо на боку колеса, и пнув его ногой для ускоренья, он высвободил тем самым запечатанный в нём запас чакры, а так же, привёл в действие оружейные свитки внутри него. Да-да, именно оружейные свитки, пополам со взрывчаткой и печатями перенаправления, создавали тот взрывной, смертельный эффект хитроумного орудия. Колесо ему вручили как одному из призёров деревенского турнира (Китан занял 3 место, пускай, и не среди своих одногодок), и мастер, когда говорил, как работает оно и как его применять, обмолвился, что в основном, врзыв происходит не из-за взрывчатки, а из-за давления и ядовитых паров внутри, которые, при столкновении горячего и холодного воздуха, вызывают крайне бурную реакцию. Колесо весело лязгая ринулось к противнику. Тот ак же не тормозил. Бросок – и ядро пролетает буквально в трёх ладоням от ноги Китана. Тот с яростным криком, словно кот в марте, в страхе кидается прочь из переулка, подгоняемый взрывной волной, и прокатившись по асфальту, со всей силы подаёт по нитям импульс, понимая, что больше не сможет удерживать снаряд. БУМ! Вся мостовая в дребезги! Только чудом увернувшись от мелкой крошки и осколков от своего же снаряда, Китан бросается к противнику, набирая ход, и сверкая на всю улицу отполированным лезвием. Пока из-за тумана не стал вырисовываться силуэт подрывника. В замешательстве, шиноби перешёл на мелкую трусцу, пока, окончательно не остановился, и сменил бешенный тэмп на шаг, чуть прихрамывая на левую ногу и потирая ссадины по всему телу. Плюнув на любую предосторожность, не задумываясь, что противник может его убить из-за такого безрассудства, Китан кинулся к дёргающемуся телу подрывника и зажал ему шею. «ЖИВИ, ГНИЛЬ! Ты, после всего, что сделал, не имеешь права умереть и вот так вот просто отделаться! Живи! ЖИВИ!»,- громко шипел он, правая рука заскользила к поясу, в последней, решительной попытке достать хоть что-то, что помогло бы его врагу продержаться хотя бы до прихода медиков… хотя, будет ли он? Придёт ли хоть кто-то на помощь?.. Слепой шиноби предпочитал о таком не думать.