- Добро пожаловать в Касир, город контрастов, - сказал я себе, сходя с трапа принесшего меня сюда корабля. – О, дивный новый мир!
Первый взгляд на город родил во мне желание схватиться поскорее за перо и запечатлеть на бумаге эти первые впечатления. Моё представление о Дамбразе до сих пор строилось лишь на рассказах моряков, с которыми я провёл несколько месяцев в плавании по южным морям и от которых я узнал здешний язык. Они очень живописно рассказывали о прикрасах этой экзотической страны, о её жестоких традициях и причудливых культурных особенностях. Так что некоторое мнение я уже успел составить, но одно дело слышать о чём-то, и совсем другое – увидеть это своими глазами. И я был поражён архитектурными красотами Касира, несколько часов просто блуждал по улицам, осматривая здания, подобных которым я никогда не видел, да и представить себе не мог. Впрочем, очаровательность этого города быстро сошла на нет, когда я стал свидетелем сцены пыток прямо на городской площади. Мне удивительно было, как изумительная красота может соседствовать с чудовищным варварством, и это в наше-то просвещённое время.
Разумеется, мне рассказывали о жестокости дамбразского правосудия, рассказывали о матриархальном обществе, о главенстве церкви Девы Боли, о закрытости большей части страны для иноземцев, о расовом угнетении и о строжайшем запрете на магию для всех, кроме горстки избранных. Но я не был склонен буквально воспринимать эти рассказы и предполагал, что вымысла в них несколько больше чем правды. Увиденное там, на площади, показало мне, как я заблуждался. В следующие несколько часов я старался выбросить из головы сцену пыток, вновь гулял по улочкам и любовался зданиями, но всюду мне теперь виделись неприглядные проявления местного колорита, которые прежде я совершенно не замечал. Сначала стражники буквально согнали всех людей с улицы в сточную канаву, чтобы никто не стоял на пути важно шествующей жрицы тёмноэльфийской крови, затем я ещё раз стал свидетелем жуткой сцены посреди города, на этот раз при мне четвертовали конокрада, а под конец прогулки прямо передо мной стражники под командованием служительницы Ловиатар бесцеремонно схватили иностранца, очевидно заподозрив его в шпионаже.
Я довольно долго переваривал всё, что мне удалось сегодня увидеть, напрочь позабыв и про завтрак, и про обед. Вот уж действительно, город контрастов. Итогом моих размышлений стало решение всё-таки остаться в Касире подольше, с головой окунуться в местный колорит, завести знакомства с местными жителями и непременно гнать от себя прочь все дурные мысли. В конце концов у меня были обязательства перед моими читателями, желающими получить достаточно подробный путеводитель по Дамбразу. И эти обязательства я намеревался исполнить, даже если они приведут меня к трагической гибели (ни разу прежде не возникало у меня подобных мыслей, но тут, что называется, навеяло). Мне необходимо было продержаться в этой стране подольше, не вызвав при этом гнева какой-либо из ветвей здешней власти, а для этого мне предстояло вписаться в касирскую жизнь, адаптироваться к местным реалиям и стать здесь своим. Задача непростая, но вызов я храбро принял.
С этими мыслями я оправился в питейное заведение с названием «Кривая маска», только сейчас осознав, что размышления мои затянулись до самого вечера, и животе у меня с самого утра не было даже маковой росинки. Короткие переговоры с хозяином заведения не увенчались успехом. Говорили мы на разных языках – я вещал ему о высоком и прекрасном, он же сводил всё к презренной теме денег. Ни разу ещё с момента достижения совершеннолетия Винтер из Даггерфорда не платил за постой, а всякий трактирщик считал за честь принять у себя такого известного гостя. Но в Касире, очевидно, моя слава ровным счётом ничего не значила, так что я уже грешным делом стал подумывать об унизительной для меня оплате проживания, когда хозяин предложил выступить против полуорка-гармониста. Сей низкий и подлый человек, очевидно, ничего не знал о бардовской чести – ни один настоящий артист не станет ставить коллеге палки в колеса, как и не станет лишать почтенную публику возможности прикоснуться к настоящему искусству (хоть нынешний исполнить и не был самым талантливым музыкантом, кого я встречал, мне было очевидно, что дело своё он делал с душой, а это дорогого стоит.). Так что я обещал подумать над предложением, а для начала поспешил утолить мучившие меня голод и жажду. От предложенной мне тут же ночи грешной любви с одной из девушек я возмущённо отказался. Тут мои принципы всегда были нерушимыми – никогда и никому я не платил за согревание своей постели, не собирался этого делать и теперь.
- Многоуважаемые джентльмены, - обратился я к полурослику и лысому крепышу, занимавшим один из столов, - могу я составить вам компанию?
Как-то двусмысленно получилось. К тому же я заговорил с этими господами по-дамбразски, не уместно вставив словечко из родного языка. Это всё голод… и жажда… и задетая профессиональная гордость… и мрачные мысли от увиденного сегодня. В целом оправданий столь редкой для меня оплошности хватало, но эти оправдания вряд ли сгодятся, если мне пожелают сейчас набить лицо или предъявить властям как возможного шпиона (наверняка, за это и награда какая-то положена). Как говаривал мой дядя, дважды оставить первое впечатление не получится, и потому я решил тут же исправить неловкость, прибегнув к универсальному приёму выхода из любой непонятной ситуации:
- Пьём за мой счёт, - предложил я и улыбнулся своей самой искренней белозубой улыбкой.