- Идиот! Ты хоть соображаешь своей рогатой головой, или она такая-же пустая как и рога?! - хоть ритуал и был сорван, но эмоции накатили на жреца только сейчас, и он не смог удержать себя, отчего постарался всадить кулаком в голову тифлинга.
- Я не потерплю подобного колдовства рядом. И тебя не спасет даже прямое указание Брана о неприкосновенности твоей тушки.
Йоаким остановился, хотя, наверное, стоило бы и Марукая привязать к эльфийке да сжечь вместе с телом. Правда, горят тифлинги плохо, тогда, стоит просто голову отрубить. Но ведь все же обошлось? Не стоит начинать еще один бой, тем более среди своих, так что хельмит не стал продолжать наступление, а отвлекся на тело, заодно и злость на Марукая поутихнет. Может быть его действительно нужно было казнить на месте, но он не судья и не хотел распоряжаться жизнью тифлинга, хоть Бран немного ранее повесил на него эту роль и от его решения зависела чужая жизнь.
Потом, скорее всего, Йоаким попробует узнать, что же послужило причиной того, что Марукай решился на сделку с явно недобрыми силами, но сейчас стоит, наверное, очистить лес от останков оборотня.
- Отдыхайте, ешьте. Я сам сожгу тело.
Перед тем, как отвязать тело, Йоаким проверил пульс - на всякий случай, кто знает какие магические эффекты были у ритуала.
- А мы ведь даже не узнали ее имя... Нельзя так.
Он довольно осторожно обращался с телом эльфийки, несмотря на то, что ей уже было все равно, и в общем-то совсем не так, как проводил осмотр тела в доме, как раз когда пришлось решать судьбу дроу. Он отошел на довольно приличное расстояние, подальше от стоянки отряда, а затем вернулся за сердцем, не говоря ни слова. А заодно забрал и пустой мешок, который вытащил ранее из логова оборотня. Собрав немного сухихветок, хотя может ему казалось что они сухие из-за высокой влажности воздуха, он сделал из них небольшой помост на который и положил тело. Жаль что у него не было масла, и с помощью трутницы он никак не мог сделать достаточный огонь, который бы взялся за ветки, не говоря уже о теле.
Совсем уж отчаявшись, он вспомнил что не помолился о душе девушки. Пусть она и была далека от Хельма и его справедливых догматов, но он надеялся что его обращение поможет.
- Благодарю Тебя, Бдительный, за то, что не допустил темного ритуала, но помоги мне завершить начатое. Пусть она достигнет того места, где ей суждено быть, а не в лапы демонических или дьявольских... - Йоаким пытался подобрать слово, которым можно было заменить слово "повелители", но не смог, как и не смог произнести это слово относительно этих существ.
- Пусть твое Священное Пламя очистит это тело, выжигая скверну. И пусть мы никогда не выступали хранителями лесов, но пусть этот лес так же больше не знает этой нечисти.
Он знал, что за последний час слишком много просит, и совершенно точно молится не по правилам, которым их учили, зато сейчас его слова были искренними, поскольку жрец точно хотел помочь не только душе этой девушки, которая верила в свое дело даже перед лицом смерти, но и лесу. Впрочем, по поводу последнего у него уже под конец закралась мысль, которая посеяла сомнения в том, что этой части леса подобное "очищение" пойдет на пользу, ведь сюда придут люди...
Хельмит долго стоял на коленях перед горящим телом, и совсем немного времени прошло после того, как огонь погас и жрец начал сгребать пепел в мешок. Он обжегся, и после этого решил все-же снять волшебную перчатку с левой руки - это довольно ценный предмет, так что не стоит его портить. Загребать золу было совсем не приятно, но додуматься надеть кольчужные перчатки жрец не смог. А немного волдырей на ладонях... Ну, это неудобно, но терпимо. Всяко проще чем выжить после удара булавой по голове.
Останки Йоаким отнес в нору, и выходя из нее начал наносить удары рукояткой булавы как киркой, надеясь обрушить свод. Ясное дело, что делал это поближе к выходу, да и стоя спиной к нему - уж совсем не хотелось быть похороненным заживо.