В последний раз Уил ездил на метро около года назад. Сейчас, после прошедшей поездки, Хилл ощущал двойственное чувство: он был и рад, но и серьёзно утомился. Ему очень не нравилось ездить в транспорте – его укачивало, да ещё ездить в одном транспорте с надушенными до смерти ребятами, в добротной, но такой пропахшей потом и дешёвым одеколоном одежде – то ещё удовольствие. С другой стороны, он комфортно чувствовал себя в большом скоплении людей. Выйдя на своей станции, первым делом, он уловил лёгкий запах выпечки, щекотавшей его ноздри. Недолго думая, он купил себе свежего хлеба. На большее он деньги тратить не был готов, но и небольшого багета, купленного им, было достаточно с головой – хрустящая, божественно пахнущая корочка снаружи, и божественная упругая мякоть внутри, она таяла на языке. Уил был счастлив. Хотя, на его вкус, в любом блюде не хватало чуточки остроты. Но, парень не привык жаловаться, так что просто щипал куски дурманящего одним своим видом хлеба из бумажного пакета, в который продавец заботливо завернул это чудо, перед тем как дать его Хиллу. Глаза юноши разбегались от пестрящей всеми цветами радуги футуристичной архитектуры, изобилующей самыми причудливыми формами построек. Бред. Обычно, такое должно нравиться людям, но у Уила возникало лёгкое раздражение от того, как сильно разнились трущобы и место, где он сейчас находился. «Интересно, люди, что живут тут, вообще знают, о существовании трущоб? Знают, как там живут люди, такие же как они, по сути, только беднее, и во многом, часто несчастней. Ценят ли те, кто живут в центре, то, что имеют? Ценят кофе по утрам? Мягкую постель. Одежду, что можно стирать чаще раза в три дня, да ещё и в машинке? Чистую воду? Вкусную, здоровую пищу? Отцов и матерей, братьев и сестер, свою кровь от крови, что в любой момент могут прийти и помочь им в трудную минуту?». За такими размышлениями негр и не заметил, что доел своё лакомство, а потому, скомкал бумажный пакет и положил в урну. Рядом с ним прошёл юноша, примерна одного с ним возраста, крайне интеллигентной наружности и с книгой, кажется, по основам французского языка. Не замедляясь, он кинул в сторону урны не допитую банку колы, и так же, удалился. Банка шлёпнулось рядом с урной и разлила сладкий напиток и тротуару. Хилл тихо выматерился сквозь зубы, сравнив юношу со свиньей, а после поднял банку и положил её в урну.
Широким шагом приближаясь к отделению ФАКС, его всё чаще одолевали мысли о тестировании. Ладони Хилла, впервые за несколько лет, потели, и чуть дрожали. Так было, когда он впервые пошёл в школу, или, когда в первый раз посетил полицейский участок, в котором работал его старший брат, Лукас. Криомант усмехнулся и замедлил шаг. Ему на глаза попалась дверь у торца здания, с надписью "Только для персонала". Рот его искривился в сальной ухмылке. Любопытство было высоко, но, всё же, титаническим усилием, Уил убедил, что лезть в здание ФАКС-а плохая идея, особенно для него. Потому, он без раздумий вошёл в двери главного входа этого здания. Он стал искать место, где мог пройти регистрацию. Или стойку с миленькой девчушкой на рецепшине, которая могла бы подсказать ему, в какое место для этой самой регистрации идти. Такие, благо, в этом районе города есть почти в каждом важном учреждении, не то что в трущобах.