Кид распахнул дверь и ворвался в комнату.
Вот так вот просто взял и нагрянул. И сразу же увидел Джонсона. Да, черт возьми, круто было бы застать толстяка в этом курятнике без штанов, в шести футах от его револьвера, висящего в кобуре на спинке кровати, между раздвинутыми ножками какой-нибудь феи.
Но Кида подвело то, что он пришел в Хай Хилз впервые.
Комната, в которую он бесцеремонно вломился (настолько бесцеремонно, что даже пианист перестал играть и уставился на него, не говоря уже обо всех остальных), была эдаким чистилищем перед входом в рай. Тут респектабельные (и не очень, вроде искомого Вилли) клиенты выпивали, отдыхали на удобных диванах, а девушки вели за них высококонкурентную борьбу с помощью таких боевых средств, как артиллерийская подготовка стрельбой глазами, разведка боем в форме кокетства и решительный натиск в виде демонстрации чулок.
Но искомый Вилли, ордер на имя которого лежал в кармане у Кида, тоже был тут. Возмутительно одетый. Омерзительно готовый. Непотребно сжимающий в лапах вместо круглой попки какой-нибудь Роскошной Нэн двуствольное укороченное ружье.
Иными словами вместо рейда по тылам врага с внезапным захватом пленных Элисона ждало встречное сражение на вражеской территории.
Местные жители смотрели на представителя закона во все глаза и с недоумением.
Ружье противника, солидного двенадцатого калибра, смотрела как раз в сторону Элисона, казалось, аккурат на его бубенцы. Внизу живота неприятно заныло, и чертовски захотелось прижать к себе женское тело, хотя бы в последний раз.
Джонсон был не то чтобы удивлен. Всю неделю его донимало нехорошее предчувствие, что кто-то сел на хвост. Как говорится, карты из рук валятся, виски мимо рта льется. Он пришел в "Хай Хилз", первоклассное заведение для грустящих мужчин, чтобы, матьего, расслабиться. И хорошо, что не успел! Лишь только налил себе стакан, лишь только положил глаз на одну голубку, как нате! Шаги на лестнице. Причем решительные такие, наглые. Хорошо, что оторвал задницу от дивана и приготовил ружьишко, на которое девчонки косились с улыбками и похихикивали в кулачки с тех пор, как он пришел. Ничего, шлюхи, посмеетесь, когда этого законника будете от пола своей шлюшарни отскребать.
Судьба, хоть и подсунула тухлятину, дала шанс не давиться ею, а сказать: "К черту!"