Сумев запрятать брезгливость поглубже в подвалы своего естества, Лютер отошел ко сну в одной из комнат Щёнвальда, не расставаясь с мечом и не снимая доспехов, из-за чего сон вышел не самым приятным и утро, соответственно, довольно безрадостным и мрачным и без похорон огнем и демонстративного исхода простолюдинов.
Лютер всеми силами не выказывал протест этому действу, искренне полагая, что удел черни - прислуживать благородным лордам, а никак не бегство из усадеб и имений... Но что поделать, если ограниченные умы просто не могут осознать, что вся политика и взаимоотношения феодалов - это ничто иное, как подобие той самой дуэли у камина. Пусть не всегда это сводится к открытой рубке на весьма посредственно выкованных мечах, но управляют жизнями простых людей те, кто достаточно умел в подковерных схватках, интригах и всех прочих схватках за власть. На миг Лютеру Фон Мирбаху стало жаль ограниченные умишки необразованного крестьянства.
- Засады эльфов, бродячие стада Козлоногих, бандиты, непогода и наступающая зима... - Задумчиво проговорил Лютер, стоя в стороне и вертя в пальцах, на этот раз не прикрытых кожей перчаток ржавый кованых гвоздь, подобранный тут же - Женщины, дети. Необученные крестьяне. - Гвоздь начинает заметно дымиться в руке Лютера. Ржавчина и налипшая грязь выгорает о нарастающего жара - Вы же идете на верную смерть.
Несчастный гвоздь внезапно алеет и падает каплями расплавленного железа прямо наземь. И пиромант отбрасывает переставшую быть интересной безделушку прочь, обратно в грязь.