Захария сидел перед камином, спиной к вернувшийся отряду, рядом с каким-то тихим старичком, неотрывно смотрящим на огонь. Поглядывая на своего соседа, жрец невольно задумывался, неужели со стороны он тоже смотрится таким? Надломленным и утратившим волю?
Язычки пламени танцевали, сплетаясь в неуловимо-прекрасный узор. Уютный аккомпанемент трещащих поленьев придавал рассказу старого вояки Ингвара особый оттенок жуткой достоверности. А Ингвар рассказывал о вещах, в которые не хотелось верить.
Вот и сир Рудшталь не поверил. Во лжи не обвинил, но Захария почувствовал вдруг острое сродство с викингами-беглецами. Как будто они, взглянувшие в лицо ужаса, сейчас рассказывают свою историю, не приукрашивая, а даже умаляя, и свысока смотрят на сытых умиротворенных слепцов, не способных поверить в существование истинного Зла, не увидев его собственными глазами.
И поэтому сугатит поверил в историю Ингвара безоговорочно.
- Не спеши судить, благородный сир, - подал голос сугатит, оборачиваясь к хозяину дома. На фоне камина картограф выглядел черной тенью с оранжевым ореолом. - Я не был с ними на кладбище, но тоже порадовал такое, что иной счел бы выдумкой или даже бредом сумасшедшего... Позвать, я расскажу, с чем столкнулись мы, когда решили разделиться...
И, убедившись, что он захватил всеобщее внимание, жрец поведал свою историю. В его речи не было горечи, что два дня назад слышал Зверобой. Теперь Захария вещал спокойно и обстоятельно, расставляя нужен акценты. Низко, с выражением, описал чудовище, сидевшее на вершине башни, кратко рассказал о битве, о полученных ранах. Снова нагнал жути, вспоминая колдовские видения и участь завороженного Йохеля. Сделал короткую паузу, позволив слушателям обдумать услышанное. И отстраненно в паре предложений описал, как добрался до Зверобоя, передал ему друида и вернул глаза лесному духу.
- Хочу сказать спасибо за помощь и кров, благородный сир, - завершил свой рассказ жрец и протянул Рудшталю мешочек, похудевший на несколько драгоценных камней. - Прошу, прими это в знак моей благодарности.
Все равно пока он лежал в беспамятстве, местные все равно видели его новообретенное сокровище. Уж лучше так, чем ждать, пока жадность одолеет радушие.
А коли не одолеет - так нечего хороших людей в искушение вводить. Все равно им нужнее будет, сугатиь никогда не отличался особой страстью к мирским богатствам.
Тем более, что пяток камешков он все же прикарманил.
- Жаль, мастера Рунольфа нет с нами, - посетовал жрец, бережно извлекая из кармана филактерий. - Есть у меня одна вещь, которую хотелось бы ему показать...