Просмотр сообщения в игре «ИНой. В тени изумрудного плюща.»

Очнулся Вениамин от того, что в нос ударил тяжелый запах сырой земли и травы. Открыв глаза, он увидел мутную пелену, постепенно приобретающую очертания стволов деревьев, земляных холмиков и оврагов, покрытых травой и кустарниками. Да, точно: лес, незнакомая планета, неизвестные науке способы перемещения в пространстве-времени и агрессивная фауна с пузатыми хохочущими погонщиками. Теперь он вспомнил. И тут же замер, скованный страхом. А какова вероятность, что этот ублюдок-отравитель сейчас стоит над ним со своей сворой плаксивых голодных питомцев на поводках и ждет, когда парень очнется, чтобы сказать что-нибудь в стиле: “Я хочу поиграть с тобой в Игру. У тебя есть девяносто секунд на то, чтобы отпилить себе левую руку тупым ржавым лобзиком, или я спущу на тебя своих чудовищ”. А сам погонщик не пешком пришел, а на старом детском велосипеде в черном пиджачке с красным галстуком-бабочкой приехал.

Исходя из таких опасений, студент лежал не шевелясь, несмотря на то, что его мутило, и кружилась голова, в попытках прислушаться и различить возможную угрозу в течение нескольких минут.

Как ни старался Веня, услышать ничего ему так и не удалось. Кроме того, у него затекла рука, на которой он все это время очень неудобно лежал, а тошнота все усиливалась. В конце концов парень решил: “Была не была”, собрался с духом, и подскочил как можно резче, пытаясь одновременно оглядеться и нашарить либо кочергу, либо пропавший из руки, как на зло, ножик. К облегчению продавца, вокруг никого не было. Только на земле валялся какой-то мужчина. “Человек!” , - обрадовался Веня. Самый, что ни на есть настоящий: ни метрового роста, ни серой или зеленой кожи, глаза не фасеточные (хотя на этот счет быть уверенным до конца было нельзя: они все-таки закрыты были), и даже ногти подстрижены, что, наверное, сейчас было самым важным. Но прежде чем разбираться с такой удачной находкой, продавец отлучился в ближайшие кусты, проглотил залпом половину бутылки воды, сунул два пальца в рот и последовал, наконец, естественным позывам организма.

Когда же Вениамин наследовался вдоволь, и самочувствие улучшилось, парень вернулся к пострадавшему. Мужчина выглядел довольно бледным и вообще явно выказывал признаки тяжелого отравления. “Что же так на него подействовало ?”, - задался вопросом парень и первое предположение пришло довольно быстро. Студент полез в сумку и, действительно, не обнаружил там запасенной пищи. Теперь становилось ясно. А еще появлялась догадка, куда запропастился его ножик. Веня начал обшаривать место своего падения. Кочерга нашлась в траве довольно быстро, а вот инструмента видно не было, как не ищи. Закончив ползать по земле на карачках, он выпрямился, вернулся к бессознательному телу и замер в нерешительности. “Если я не прав, я никогда себе не прощу, - тяжело вздохнул студент, - рыться в чужих вещах… мерзость какая”. Тем не менее, поморщившись и поохав, Вениамин все-таки запустил руки в карманы мужчины. Когда же продавец выудил оттуда свой ножик, он был очень зол. Зол, Веня, конечно, был бы в любом случае, на себя или на незнакомца, но в этот раз он был зол на незнакомца. Парень мог понять похищение еды: может, человек с голоду умирал - Вениамин тогда бы сам с радостью поделился, не знай, что пища отравлена, конечно, но вот остальные вещи… Это говорило о том, что перед продавцом сейчас валялся в отключке самый настоящий мародер. Вениамин стоял перед ним, сжав кулаки до побеления и сверлил мужчину недобрым взглядом. “Пнул бы сейчас по ребрам, да только нога не поднимается на беззащитного человека”. Вернув себе все свое имущество, он собрался уже было уходить, но в последний момент остановился и начал размышлять:

“С одной стороны, проходимец, конечно, никакой помощи от меня не заслуживает. Даже связываться с такими противно. А если все-таки схватят его - поделом. С другой, каким же человеком я буду, если унося ноги от, по большому счету, смертельной опасности, брошу по своему следу живого беспомощного мужчину. С третьей, - тут Веня еще раз оглядел довольно крупного по его меркам незнакомца, - такого амбала я едва ли смогу не бросить: я его просто не дотащу никуда. Да и некуда, в принципе: в единственном безопасном месте, которое я знаю, меня чуть на части не разорвали. Оставаться и дежурить около него ? Тоже опасно. Во-первых меня может нагнать тот, кто придумал эту ловушку. Во-вторых, где гарантия, что этот мужик сам на меня не нападет, как очнется ? Рожа-то вон какая, неблагонадежная. Да и, судя по всему, после этой отравы в себя приходишь довольно быстро, благо что хреново потом. Что же делать…”

В конце концов парень пришел к единственному подходящему, на его взгляд, варианту. Чтобы, как говорится, “И волки чудовищами не сожраны, и овцы с волками не нянчатся”. Приметив неподалеку овраг поглубже, Вениамин с горем пополам дотащил и уложил туда мерзавца, так, чтобы со стороны увидеть его было непросто. А затем подумал и достал блокнот и ручку, чтобы написать мародеру записку. Обычно, Вениамин писал аккуратным убористым, околокаллиграфическим почерком, но делать это на весу, с единственной подкладкой в виде собственной грязной ладони было не очень удобно, и буквы пошли в пляс. Тем не менее, было все вполне читаемо. В итоге получилась даже не записка, а, скорее, письмо следующего содержания:



Закончив, парень вырвал из блокнота исписанный двухсторонний листок, сложил вдвое, и положил мужчине на грудь,накрыв сверху его же рукой, чтобы ветром не сдуло. Покончив со всей этой ситуацией и удовлетворив свою совесть, Веня поспешил убраться подобру-поздорову. Благо вся эта неприятная история с гречкой ясно показала, что оставаться в землянке на ночь - идея плохая, а значит можно не заморачиваться с оставлением отметок.