И ровно в тот момент, как Скуратов закончил свою пламенную речь, открылась, громко стукнув о стенку, дверь директорского кабинета. Словно Моисей сквозь море, прошествовал Марат через офис. Георгия захлестнуло ощущение собственной ничтожности и малозначительности. Не то, чтобы он действительно чувствовал себя именно так, но отрешенное лицо шефа вместе с медленными, словно ленивыми, движениями, обдавали волной весело и с брызгами расступающимся перед директором дерьма.
И вот стоит Герасо своими устремлениями к высокому, как, простите, с ног до головы обосранный, посреди возникшего гробового молчания. И понимает, что вот-вот будет объявлен результат поединка его ораторского мастерства и непререкаемой силы авторитета существа, для которого проблемы обывателя - шелуха под ногами.
И посреди этой тишины, потомственный аристократ Скуратов почти услышал свой собственный голос, который, однако, звучал лишь у него в голове:
- Твою ма-а-ать...