Со стороны было дико весело наблюдать за грязным как чёрт Шуко, который раз за разом, задержав дыхание, нырял в вонючее облако и срезал по одному грибку. Через десять минут таких метаний туда-сюда Черныш с задачей справился, насобирав целое лукошко из восемнадцати грибов. С этим уловом можно было смело направляться к старухе и принимать заслуженную награду, ведь больше на этом болоте поживиться было нечем. Впрочем, Волкогон и Мартин принялись труп убиенного чудовища рассматривать, стараясь понять его природу. Нужно сказать, что ничего подобного в жизни они не встречали, да и не слышали. Разумные деревья были чем-то из области сказок, бабушкиными сказками про тёмное сердце Грозного леса, где потайной круг друидов занимается всякими непотребствами, например, оживляя деревья, чтобы те чужаков от сокровенных зарослей отваживали. Тут, конечно, ничего общего не было – внутри ствола дерева поселился какой-то паразитный организм, и вся его внутренняя система более на рептилию какую-то походила: почти всё тело занимал заполненный кислотой желудок, в который едва не свалился Шуко, а перед ним, за розовой пастью, что-то вроде пищевода, из стенок которого сочилась болезненного вида чёрная слизь. Под толстым слоем коры начиналось какое-то кожистое образование, конечности твари маскировались под ветви и корни, так что деревом в известном смысле убиенный не был. Древесина от такого существа ни на какое изделие не сгодилась бы, решил для себя Мартин, да и пропиталось всё быстро устойчивым трупным запахом, а потому долго околачиваться у мёртвого чудища никто не стал.
Знакомой уже дорожкой добрели землепроходцы до старушкиного дома. Ничего не изменилось, лошадки их мирно паслись перед домом, с удовольствием поглощая сочную траву. По-хозяйски наглый ворон всё сидел на голове пугала и с любопытством осматривал Шуко, лишь когда тот мимо проходил, ворон закаркал и поспешил отлететь подальше, на высокую ветку дерева. Хозяйка же с изумление поглядела на слегка подранных (Тихомир телесные раны залечил, но на одежде сохранились следы боя и похода на болото) и почти два десятка грибов. Известие о скоропостижной кончине людоедского дерева бабка восприняла с воодушевлением и, вновь вытянув из-под кровати ларец, принялась отсчитывать награду. Пять золотых слитков у неё завалялось, слитков старинных, чистых, без примесей, какие нынче были везде, каждый такой на две сотни бревойских золотых тянул, а вместе вся тысяча выходила. Серьёзное богатство для одинокой старой женщины, живущей вдали от цивилизации, а потому и легко ей было расставаться с золотом, которое тут всё равно не на что было тратить. И даже после оплаты работы чувствовала себя старуха в долгу (уж больно удивило её количество добытых грибов, которых, как она говорила, ей теперь до смерти хватит) и рассказала землепроходцам о том, что в этих краях, южнее разбойничьей крепости, есть интересного.
Поведала старуха о жутком отшельнике, что живёт в лесу. Знала она про него мало и видела лишь однажды, но так тогда испугалась, что бросилась бежать, не разбирая дороги. Вид был его совершенно безумным, при том, что сам он выглядит как дикарь, заросший, облачённый в обрезки шкур разных животных. С ним ещё была послушная кошка огромных размеров. Из такого описания выходило, что это какой-то коллега отчалившего в родные края старины Крома. Вот только в отличие от добродушного защитника лесов, что сопровождал землепроходцев в самом начале их экспедицию, у здешнего отшельника нрав совсем не добрый, потому как несколько раз слышала старуха в ночи душераздирающие крики разных людей из того места, где лесовик обитает.
Потом был рассказ об Озере Свечей, оно тут же рядом находилось, чуть южнее, землепроходцы как раз мимо него по грибы ходили. На том озере есть островок, а на островке – развалины древней башни, что лежала в руинах и во времена поселенцев, оставивших после себя остроги и лесной храм. В некоторые ночи над теми руинами можно видеть россыпь движущихся по него цветных огоньков, образующих порою странные узоры. Старуха много лет пыталась понять, что же эти узоры значат, и так ответа не нашла. Несколько смельчаков попыталось к руинам отправиться, но никто из них не вернулся. На случай, ежели землепроходцы надумают, то лодка у старухи найдётся. Но даже не руины – главная опасность озера, а племя людоящеров, обитающее на дальнем берегу озера. То странный и полудикий народ, ревностно охраняющий свою территорию. Весною и летом они нападут на всякого, кто к ним пожалует, но вот в холодные месяцы года эти ящеры готовы вести переговоры, в особенности с торговцами. Живут людоящеры недалеко от берега на крошечном островке, который обнесён частоколом. Их там немного, две дюжины в лучшем случае, но всё это умелые воины, с которыми никто из местных, даже разбойники, не рискуют связываться.
Ещё предостерегла старуха своих гостей от того, чтобы к восточным курганам ходить. Многие местные знают, что там могила какого-то короля из варварских народов, что в древности тут жили, а раз могила королевская, то и сокровища там должны быть королевские. Вот и собирается каждый год кто-нибудь из охотников или рыбаков, коих тут и так немного, к тем курганам, да только никто ещё из гробницы короля не выходил – моровое проклятье его покой защищает, так старушка думает. Ну, а в лес далеко заходить без армии – это чистое самоубийство, заверила она. Там кроме безумного отшельника ещё что похлеще обитает, тролли, великаны, нечисть всякая и даже дракон, если верить рассказам тех немногих не то смельчаков, не то счастливчиков, что туда вошли и сумели вернуться.