"То что не убивает нас делает нас сильнее " Фридрих Ницше.
Говорят, сон разума порождает чудовищ, но что, же видят во сне они сами?
Что делает нас чудовищами, что отличает от серой толпы, единым потоком спешащей по своим делам, из дома на работу, и обратно домой, привыкших к рутине, переставших быть людьми, а только автоматонами, со своими примитивными желаниями, но так было, сколько себя помню, лишь единицам удавалось пробудиться ото сна и зажить короткой и яркой жизнью, пускай и короткой, либо убить чудовище в себе, либо выпустить его на волю.
Да, в каждом из нас живет тварь, про меня такое можно сказать буквально, но какой эта тварь вырастет , какие формы примет , решать нам, как то раз заглянув в мысли , одного серого человечка я обезумела от ужаса, поразившись той тьме, что свила гнездо в его душе, какие извращенные формы, приняли его желания, и только каждодневная рутина, стала барьером, между этим чудовищем и окружающим миром, но ни одна клетка не стоит вечно!
У меня спрашивают, кто мои фанаты, откуда берется такое, количество женщин и мужчин, встающих под мои знамена, идущих ради меня на смерть, да и кто они вообще?
Отвечу так, откуда появляются эти люди, я не знаю, да и не хочу знать, пока находятся те, кто готов рискнуть своей жизнью, ради чего то большего , чем серая рутина, они будут приходить, будут приходить те, для кого моя музыка стала той соломинкой, за которую хватаются утопающие в серой рутине, или просто запутавшиеся в себе люди, не сумевшие найти себя в этом мире люди, не нужные ему, но, увы, спасатель я не очень, и каждое их поражение, каждая смерть эхом душевной боли отдается в моей душе, возвращаясь ко мне в моих снах, так вот , что в своих снах видят чудовища, агонию и смерть, своих товарищей, пережитую ими как свою собственную!
Марико спала, и сон ее был беспокоен: полный кошмаров и того ужаса, который испытывает мышка брошенная в террариум к голодной змее, или солдат, скорчившийся на дне окопа, и по звуку приближающихся мин старающийся понять- накроет или нет , а протяжный вой приближающейся мины стоит в ушах медленно ввинчиваясь в мозг, подначивая тебя вскочить и бежать, отдавшись всецело тому животному чувству страха, которое не избыть, не заглушить до конца.
Полон той агонии, что испытали ее фанаты, умирая, за то, что Марико называла «Новым Миром», или хотя бы за то что б изменить, что то для себя в этом мире. Даже поменяв жизнь на смерть!
Девушка объятая липкими путами кошмара, раз за разом переживала, то состояние когда мир вокруг тебя становится таким ярким, от переизбытка углекислого газа в крови, когда твои легкие горят , не в силах сдержать естественного вдоха, пуская вовнутрь не кислород, но воду, уже не имея сил сопротивляться. Видела, как приходила смерть к тем, кто сражался на крышах, как боль от жутких ран утихает, как учащается дыхание, и наступает то благостное и страшное ощущение, когда уже не больно, когда смерть, подступая, к человеку дарит ему несколько мгновений, чтоб проститься с этой жизнью сохранив рассудок чистым, что б умереть человеком.
Оттани вынырнула из пучины сна, словно из глубокой черной бездны, судорожно хватая ртом воздух, и тревожно озираясь вокруг, пока мозг пытается понять сон ли окружающее или реальность?
Белый потолок , мягкое свечение встроенных в него ламп, чистые кремовые стены, запах чистоты, отдающий хлоркой, и тот незабываемый запах лекарств, который не заглушить, девушка попробовала повернуться пошевелить ногами и руками, и лишь потом приподняться на мягкой, но в то же время упругой подушке, кем то услужливо подложенной под голову и под плечи.
Палата как палата, светлые кремовые стены, окно большое чистое с видом на ночной Рейвенвуд, нейтрального цвета ролеты, все лишь бы не беспокоить пациента, приоткрытая дверь в ванную, с виднеющимся из-за нее, розовым умывальником, монотонно пикающий рядом аппарат ИВЛ и неизбывная пластиковая канюлька в вене, такие же неразрывные атрибуты современных больниц, как и белые халаты, и некрасивые медсестры, делающие тебе болючие уколы. Впрочем больничную идиллию нарушали, еще два тела, непринужденно, сопящих сейчас на софе у окна и совершенно не предназначенном для этого узеньком стульчаке, одно издавало тихое, деликатное посапывание , а вот второе, подложив под голову огромную ручищу, храпело, так , что казалось, от этого храпа лопнут стекла вместе с барабанными перепонками.
Храпящее тело Орка, а это бы он во сне инстинктивно причмокивало, очевидно, готовясь, произвести на свет очередную руладу из носа или глотки.
ЭЙ!- возмущенно завопила Марика, что было силы, двинув храпуна по ребрам.
ЭЭыы, что ыы кто?- спросонья забормотал Орк, одурело вращая головой, словно баран неудачно боднувший новые ворота .
-Храпеть перестань вот что!- сердито заявила Алия, комично сдвинув брови домиком.
- Мари! Я это что, я ничего, не храпел я! - вяло отнекивался Орк, в то время как по его лицу расползалась улыбка, похожая на цветок кактуса, такая же алая, и такая же дурно пахнущая!
- Где я, где все, где Джульена? – обрушила она на Орка поток вопросов.
- ЭЭй давай полегче, не все сразу ок? – все еще пытаясь прогнать, заворчал в ответ он, протирая лапами глаза, и похрустывая затекшими суставами.
- Знатся так, по порядку, ты в Рейвенвудской городской больнице, в палате для, это самое, для выздоравливающих пациентов, значит, остальные отлеживаются кто тут, кто по домам, нам сильно досталось, а Джульены этой, ее нет!
-Как нет!- Марико подскочила, забыв про канюлю, и резкое движение тут же отдалось ноющей болью в руке, и девушка инстинктивно подалась назад, упав обратно на подушки.
- Нет Марико, твоей подруженции, мы принеслись первым делом сюда, думали, эта волчара приволочит ее сюда, в больницу, да и, черт побери, тебе помощь требовалась больше, чем той малявке, в конце то концов, но ее тут не было, мы все тут общарили, только в морг не заглядывали, но ее тут не было!
- Лизбет, и этот твой, язви его, Никки, вроде так его зовут, отперли ее сразу в полицию, вызвали службу по надзору за несовершеннолетними, а те ее папашку, или кто он ей там, а он уволок ее на самолет, только к вам домой заехал, да вещички сложил, ну как сложил, покидал в такси, что на поверхности было и скорее в аэропорт, словно за ним черти гнались!- встряла в разговор Вики девушка со змеиной кожей и крепкими и сильными ногами, вынесшая на себе Марику из творящегося в доках ада.
- А вы, а что же вы!?- не унималась Алия, хорошенькое ее личико покраснело, а из больших глаз потоком лились слезы, ручейками стекая к покраснелому шмыгающему носику.
- А мы с тобой сидели, это мы потом картину из кусочков собирали, как ищейки по району носились!- разгорячено ответила Вики.
Марико уже не слушала, свернувшись в комочек, словно котенок, и закрыв голову подушкой она тихонько рыдала, о чем не сложно было догадаться, по раздающимся из под подушки всхлипываниям и периодическому дерганью ногой под одеялом, тычками которой, девушка щедро награждала, ни в чем, ни повинную, спинку кровати.
Маара, чего ты , ну чего ж ты глупенькая?- Вики подошла к постели и обняла хлюпающий под одеялом силуэт.
Силуэт этот, впрочем тут же задергался приглушенно ругаясь из под своей подушки,, в конце концов из под нее вынырнула взлохмаченное и зареванное личико Оттани.
Вики недолго думая сжала, противную девчонку, в объятьях , стараясь успокоить начинающуюся истерику, к которой ее готовила простая женская интуиция, а вот Орк оказался не готов.
- Ну чего ты впрямь, из-за, какой-то дуры взъелась, на кой хер она те задалась, алкашка и зануда, как нажрется, так вечно треплется про то, как ей плохо и как ее дома, бедняжку, никто не любит, как ее все обижают, и тд и тп.
- Ну подумаешь экая невидаль , ну танцует девченка, ну играет на скрипке, вот блин, диковинка, в баре у Джеремайи его телочки такое на шесте творят, что любо дорого взглянуть, а скрипку послушать можно блин и по компьютеру, закачал что надо на телефон и слушай на здоровье, епта!
Продолжить свою мысль Орк не успел , разъяренная Марика выбравшись из объятий Вики, не долго думая, запустила в бедолагу правдоруба, вазочкой в которую кто то заботливо всунул букетик полевых цветов и щедро наполнил водой. Удар был неожиданным и, что называется, смертоносным, ошалевший от такого развития ситуации Орк слишком сильно откинулся назад и, уже до этого жалобно скрипящий стул подломился под более чем стокилограммовой тушей , и бедолага оказался на полу, задумчиво держа в зубах какой то полевой цветок, сейчас он более всего напоминал барана.
Вывернувшись из объятий Вики, Марико с остервенением выдрала из руки осточертевшую канюлю и схватив валявшуюся на столике Клементину выскочила в коридор.
- Мари, постой!- донеслось ей вслед тревожный голос Вики, но девушка, отмахнувшись, двинула по коридору
- Отстаньте от меня все, слышите, отстаньте, никого не хочу видеть!- всхлипывая, проорала она устремившимся за ней фанатам.
-Ну, ты и Кретин, Орк!- Сердито прошипела Вики, подходя к обалдевшему фанату.
- А что я, меня-то за что?- ни черта не понимая, спросил он.
- Телки там у тебя у Джеремийи? Крутятся да ? Жару дают да ? Жару тебе мало да? - язвительно спрашивала Вики, стоя над Орком:- Сейчас будет тебе жар, да такой, что мало не покажется!- и девушка с размаху отвесила Орку такую пощечину, что бедолага подавился, пережевываемым цветком и так и остался, ошалело сидеть на полу, смотря вслед удалявшейся с гордым видом победительницы, Вики.
- Бабы Епт, ну кто их поймет!?- только и выдохнул он , сплевывая на пол основательно разжеванное растение.
- Кто они для меня, кто для них я?- забравшись на больничную сидушку, у приемного покоя, размышляла Марико, в вечной больничной суматохе, никто не обращал внимания, на тихо сидящую в сторонке девушку поджавшую под себя ноги и сжимающую в руках гитару, людям и так редко обращают внимание на что то , их не касающееся , разве что если над этим самым можно позубоскалить, или осудительно покачать головой, возмущенно, заявив: - Да что же это такое!?
Марико всегда задавала себе вопрос, кто они ей, ее фан6аты и никогда не находила ответа, но сейчас Марико, хотя бы попыталась, понять,
Что такое семья, что она по- настоящему означает, родственность по линии крови, или что то иное, Алия хорошо знала, что кровь не имеет значения в современном мире, да и никогда не имела той важности, что склонны приписывать ей люди. Сколько раз девушка видела, как братья убивали сестер и матерей, душили отцов, как матери топили новорожденных детей, сестры сношались с братьями, и кровь не останавливала их от этого, нет, семья это не кровное родство, и даже не любовь, ведь любовь проходит, оставляя после себя, либо ворох грустных воспоминаний, но чаще озлобление, презрение и ненависть.
Что же тогда семья, и вспоминая о своих фанатах, о людях пошедших за ней в огонь и воду девушка наконец поняла, что она так ценила в Сарзак и ее фанатах, это было то самое сокровенное чувство семьи семейного круга, того единения не тел , ни сиюминутных интересов и даже не кровного родства, это было единение душ.
Быть единым с кем то единым во всем: в понимании вещей , в чувствах и переживаниях, в намереньях и во многом, многом другом, вот истинное понятие семьи, только сейчас она поняла кто они для нее все, кто теперь ее семья, и что на самом деле они для нее значат, все они!
Марика еще, какое то время сидела на своем насесте смотря на людей, чувствуя ту боль отчаяние и ту надежду ту безумную и отчаянную надежду, что излучало это место, внезапный порыв жалости ко всем окружающим, к себе к фанатам, к сотням людей, лежащим на своих койках, и с надеждой, или отчаянием, вглядывающимся в завтрашний день, считающим, кому, сколько осталось, кому до выписки, а кому до гробовой доски.
Руки сами потянулись к гитаре, дополняя обычную какофонию больничного шума, несмелыми аккордами своей музыки, Алия не знала зачем это делает, может просто для того что б хоть как то загладить свою вину, за совершенные ошибки, за слова сказанные в порыве чувств, за поступки которые надо было совершить , но не совершила и наоборот, за то, что не должно было бы быть сделано , но свершилось по ее воле, а может просто по тому что она просто так хотела.
Мелодия становилась, сильнее пронзительнее , наполнялась смыслом и словами, рождающимися в глубине ее души, музыка прорывалась сквозь тонкие двери палат, врывалась в операционные, волнами разливалась по холлам и коридорам, песня в которую Марико вложила всю силу своих еще детских эмоций, еще чистых и не замаранных той грязью повседневной лжи , которую мы все воспринимаем как данность.
Она просто шла и играла, и музыка завораживала сердца, и быть может сама смерть заслушавшись, отложила на мгновение свою косу, решив посетить эту больницу чуть позже , когда утихнут аккорды, маленькой демонице, решившей хоть что то изменить в себе и в этом огромном мире.
Марико шла обратно , словно источник разливая от этажа к этажу свою музыку, шла обратно к своей палате, и с каждой секундой так боль которую Марико взростила в себе растворялась смытая потоками музыки.
Она шла навстречу своим фанатам, своей семье, семье, которая обожала ее, которая никогда не предавала, и всегда , до самого последнего часа, оставалась верна.
- Простите меня , простите меня все, утирая слезы произнесла она кидаясь в объятья своих товарищей, шипастых зубастых но таких родных и близких,
Сейчас обнимая свою любимицу они почувствовали то непреодолимое чувство единение, общности, которое связывает лишь очень близких людей, и увы так редко.
- Ребята, родные мои любимые, вы , Вы моя семья!- плача повторяла она . и слова эти вместе с аккордами висящей в воздухе музыки исцелявшей сердца и души, впитывалась в их души: «Мы семья, мы едины мы дышим и живем вместе, звучало в их сердцах, пока мы вместе нет такой силы, что б могла ранить нас, нет такой силы что б заставить нас забыть, нет такой силы что б заставила, перестать слышать эту песню что звучит не только в наших ушах , но в наших сердцах.»
Фанаты постепенно сжимали круг превращаясь в нечто до того напоминающее пчелиный рой собравшийся вокруг их возлюбленной королевы , что казалось фанаты сейчас начнут жужжать, от них и вправду исходило какое то странное тепло , тепло которое можно было потрогать почувствовать унюхать, тепло пахнущее цветами и травами, пахнущее вересковым медом, оно окутывало Марику, возвращая силы, придавая уверенности, заживляя все мелкие порезы и ушибы, оставшиеся на ее теле, волнами смывали с нее усталость. Пьяня тем чувством единения, которое больше не найти нигде в этом мире.
Марико получает новое умение
Единение : Пассивная способность.
Быть единым, быть семьей - величайшее сокровище современности, семьей, которая не придаст не отвернется от тебя, семьей которая поддержит тебя и словом и делом, но куда важнее поделится с тобой всем силой душой энергией, семьей которая настолько искренне желает тебе добра , что это желание становится Материальным оберегая и исцеляя тебя, становясь каменной стеной перед любой бедой пытающейся поразить тебя.Исцеляющая мелодия Марико которую она играет в больнице : ссылка