Злая Марико Не слово, а несчастье есть учитель глупцов.
Демокрит
Когда то давно Алия слышала, что у госпожи Фортуны, есть волшебная монетка, одна грань которой несет людям неисчислимые страдания, а вторая, наполняет их жизнь везением.
Но, похоже, что сегодня, та самая, монета, для Марико, упорно не хотела ложиться счастливой стороной, грозя девушке чередой бед.
Мгновение назад, она торжествовала , погружая противников в сладкие пучины сна, сама плывя на волнах мягкой , журчащей музыки , радуясь своей победе , но миг меняет все , и вот девушка словно зачарованная собственной музыкой медленно, точно во сне, опускает свою скрипку оборвав игру скрежетом оборванного аккорда , с ужасом смотря на шатающегося, и пытающегося сбросить невидимые оковы сна зверя.
Когда-то, в детстве, Оттани видела по телевизору, как ласка медленно и необратимо приближается к загнанным в норку мышкам, как нарочито медленны и грациозны ее движения, видела и чувствовала тот неизгладимый, парализующий ужас в глазах пушистых грызунов, физически ощущая, то мерзкое, липкое чувство, расползающееся из живота, и заставляющее ноги предательски гнуться и дрожать, парализуя, точно, змеиным ядом мозг, парализуя, заставляя забыть обо всем, кроме неизбежно приближающейся смерти.
Это воспоминание пришло вместе с осознанием того, чувства которое испытывает антилопа, увидев приближающегося к ней льва, Марика также застыв и дрожа всем телом, смотрела на иссиня черную отдающую глянцем шкуры смерть, неторопливую, но с каждым шагом набирающую скорость, а потом побежала, забыв обо всем, со всей скоростью, что позволяли ей ее худенькие ножки.
Страх, охвативший ее, был другого свойства, чем тот липкий ужас, заставляющий цепенеть на месте, он десятком раскаленных игл впился в плоть девушки, гоня ее вперед, выжимая последнее из инстинкта самосохранения.
Девушка бежала, бежала так, как не бежала никогда, для нее не существовала никого, и ничего, кроме тяжелого дыхания зверя , и торжествующего воя, ей казалось что она спиной чувствует потоки воздуха, и смрад дыхания вырывающиеся из пасти зверя, от страха даже не было возможности закричать.
Марико, неслась вперед, лавируя между грудами мусора и проржавелыми контейнерами, туда где она оставила своих фанатов . возможно, она б пожалела о том, что оставила их позади, но мозг , запретил ей даже думать, позволяя первобытным инстинктам править бал, и они не подвели, бросив ее в последний момент в сторону , в жерло темного узкого проема между двумя кирпичными зданиями, худенькая фигурка девушки с размаху влетела в него, споткнувшись о груду битого кирпича , завалившись на бок , она не почувствовала ничего, ни боли от ушибленного бока ни кровоточащей лодыжки, разодранной о торчащий из стены штырь, Марико извиваясь словно змея ползла по узкому проходу . а сзади неистовствовал зверь , вышибая из стены куски бетонной кладки, которые словно картечь секли лицо и шею девушки, заставляя ее каждый раз пронзительно вскрикивать, раненной птицей.
Переулок становился все уже, и в какой то момент , покосившиеся стены над ее головой сомкнулись , и девушка не зная куда ползти из каменной мышеловки , затравленно оглянулась , слева под ногой оказалась выемка кое как заложенного досками ливневого слива, в отчаянии Марико ударила по прогнившим, распухшим от влаги доскам , один раз, второй и наконец те неохотно поддались оголяя узкий резервуар слива, подгоняемая барабанным стуком своего сердца, она юркнула туда словно мышь, спасающаяся от кошки и хлюпнувшись на залитый нечистотами пол на корячках, забилась в самый дальний и темный угол дрожа всем телом , а уши забивал ревущий, паровым молотом звук собственного сердца.
Дрожа в той липкой темноте, Алия чувствовала как из мрака к ней тянутся , еще более черные чем тьма щупальца безумия. Скользкие непрестанно извивающиеся они, заставляли все тело покрыться коркой из застывшего, пронзительного пахнущего пота, который словно десятки насекомых полз по телу девушки, руки до последнего момента сжимавшие в руках Лауру, дрожали мелкой дрожью, судорожно сжимаясь и разжимаясь, как оторванные лапки паука, Марико чувствовала, что сотни каких то невидимых тварей облепили ее тело, и ползут по нему, извиваясь точно личинки мух наводнивших разлагающийся труп, девушка попыталась прогнать их судорожно хлопая по своему телу, но лишь размазывая по себе нечистоты, в конце концов от переизбытка адреналина свернувшийся в тугой комок желудок вытолкнул наружу остатки еды, замарывая когда то красивую и чистенькую одежду девушки и ее подбородок и шею, а потом наступил неизбежный ступор, когда чрезмерная дерганая активность, сменилась апатией и пустотой, Марико, обняла, свои инструменты, свернувшись, ребенком в утробе матери и тихо всхлипывая, и мелко дрожа, легла на измаранный пол, все цело отдаваясь волне страха, накатившей на нее.
« Свет причиняет страдание больным глазам, счастье приносит боль раненому сердцу. Тьма — лучшее лекарство как для больных глаз, так и для раненных сердец.»:- это была первая осознанная мысль посетившая разум Алии.
Сколько секунд, или минут, или быть может, часов она лежала, в каменном мешке, наполненном нечистотами, и концентрированной вонью страха, Марико сама затруднялась сказать, сколько времени ушло у нервной системы, что б побороть ступор, что б заставить разум вновь, нащупать рациональную ниточку океане безумия, кто знает?
Сначала вернулось ощущение запахов, нежный носик девушки обжег пронзительный сжигающий органы обоняния запах разлагающейся органики и нечистот, экскрементов и тот особенный спертый аромат, который всегда преследует процессы брожения и разложения, желудок Марико вновь зашелся спазмами выплескивая на пол уже не пищу, а чистый желудочный сок, горьким потоком, сорвавшимся с губ девушки.
Оттани чувствуя охватившее ее омерзение, содрогаясь, всем телом, попробовала подняться вскочить, отстраниться от этой грязи, но забыв, где находится, лишь ударилась затылком о камень, и со стоном осела на пол.
Тонкие джинсы ее насквозь пропитались едкой мерзостью, противно хлюпая и прилипая к телу , сидя в темноте , Марико , на ощупь , дотянулась до китары и скрипки и вновь обняла их уткнувшись носом в металл,
Девушке хотелось выбраться из этого каменного мешка. Но содрогаясь от омерзения, она всецело подчинилась страху, услужливо напоминавшему ей, что снаружи притаилась смерть.
Может узкий водослив и стал ей убежищем, но сколько еще пройдет времени, пока черное чудовище снаружи, отделит ее запах от нечистот окружавших ее, сколько ударов выдержит ее каменное убежище?
Говорят, что страх порождает злобу и ненависть , к объекту страха, говорят, что долго боятся нельзя, но ненавидеть можно вечно.
Жгучее чувство омерзения, злости стыда и позора распространялось по венам, Алии, этот безумный коктейль пламенем изгонял из крови страх , превращая вены девушки в пылающие линии , будя в ней, ту первобытную злость, что казалось давно упокоилась , под пластами так называемой человечности, ведь не зря говорят, что в каждом из нас живет демон, а в случае Марики, это были не просто слова, именно эта, забытая , задушенная самой девушкой половина, взяла власть над ее обессилевшим организмом, переплавляя страх в ненависть. А ненависть в раскаленный металл ярости, даруя ему звук и форму.
Пальцы сами нащупали, струны Клементины . воющей от нетерпения, жадной до таких редких моментов когда зверь снимал маску лицемерной человечности и показывал себя во всей красе, во всем своем дьявольском великолепии.
Глаза Марико вспыхнули огнем нарождающихся звезд, по разбитым губам поползла улыбка, пугающая, сводящая с ума своим безумием , а хорошенькое личико превратилось в гримасу демона.
Марико запела, нет , звуки исторгнувшиеся из ее горла нельзя было назвать пением, эти звуки вообще с трудом вязались с ее худенькой фигуркой , с ее обычной веселой улыбкой с озорным но добрым блеском глаз, но сейчас все это исчезло, сейчас в голосе ее ощущался рев пламени , звон клинков и крики умирающих, а Клементина визжала в такт , лишь усиливая эту ужасающую музыку ненависти, призывавшую, рвать, потрошить, крушить все на своем пути, забыть кто ты с головой нырнув в омут кровавого безумия.
Эти режущие уши звуки, сводили с ума , словно тореадор размахивая перед глазами быка красной простыней , и ширились, ширились вокруг проникая в каждый камень, в каждую клеточку мозга, пробуждая спящих и меняя, меняя их тела, словно злой архитектор смерти.
Сон Фанатов был беспокоен , в нем они покрытые стальной чешуей , с мордами демонов и тварей, которых лишь человеческий мозг может измыслить, сокрушали орды врагов упиваясь их кровью и страданием , слизывая кровь и пожирая дымящиеся еще внутренности с своих стальных когтей и лап покрывшихся острыми как бритва лезвиями, а потом они проснулись и реальность показалась им серой и скучной, и лишь струны гитары вели их, манили к себе, требуя окрасить мир багрянцем , крови молили об , приказывали, требовали.
Их тела как нельзя лучше подходили для битвы зубы стали клыками, кожанки стальной чешуей . а руки обратились в ужасающие орудия смерти . у кого то из пасти вместо слюны тек дымящийся яд , кто то обзавелся скорпионьим хвостом, чудовищные клыки третьих не позволяли даже прикрыть пасть оставляя за собой цепочку дымящейся слюны, а песня , приказывала и звала, и они пошли на зов, жаждя только одного защитить свою хозяйку, свое чудо, свою прелесть защитить любой ценой , и твари подчинились , охотничьей стаей несясь на помощь , несокрушимые ведомые одним лишь желанием.
Фанаты:
Человек разумен. А толпа — это тупой, склонный к панике опасный зверь.
Агент Кей (Люди в черном.)
Толпа- иногда ее сравнивают с диким животным потерявшим рассудок и способность здраво мыслить иногда с сонмом многих разумов, единым сознанием, и почти всегда негативно, толпой легко манипулировать, желание толпы просты, и многое, многое другое..
Впрочем многое зависит от состава этой самой толпы от того внутреннего единства что делает толпу толпой, заставляет ее двигаться и думать как лавина муравьев завоевателей скрепленных единой целью или делает безумным стадом.
Какими бы ни были фанаты, Марико, какими бы эпитетами их не награждали, важным и значимым сейчас было одно - они были едины, единая нить связывала их души, их мысли, их действия.
Сейчас фанаты и вправду напоминали муравьев, оставшихся без матки, без их возлюбленной королевы, их смысла жизни. Но летящие ножи и смерть товарищей, быстро вывели их из состояния апатии, они словно вернулись в родную стихию, к ним вернулся смысл их существования, и они начали действовать.
В Каждом их действии пускай и развязном и неуклюжем, чувствовалась та же метода что и в муравьином улье, то интуитивное понимание пускай и весьма поверхностное.
Фанаты строили баррикады, в ход шло все мусорные баки валявшийся на полу мусор , разломанные куски ящиков и поддонов, бочки и листы кровельного железа, даже двери лачуг вырванные с петлями , постепенно из общего хлама стали вырисовываться очертания примитивных мантелет , или попросту листов железа или деревянных поддонов наваленных на мусорные контейнеры, а толпа уже утробно подвывая толкала их к глубинным , а вскоре из-за импровизированного гуляй-города вылетел первый метательный снаряд- кирпич, то ли подобранный на улице, а может и выковырянный из какой то стены, вслед за ним полетели другие , воздух наполнился свистом запущенных камней и они градом обрушились на головы рубомордых, вслед за камнями из-за горы мусора вылетел одинокий коктейль Молотова, падающей звездой ударил он несколько сзади глубинных и на земле расцвел алый огненный цветок, толпа встретила это ревом злой ярости, секунда и вторая бутыль приземлилась рядом , пытаясь создать огненную стену, а баррикада тем временем неумолимо приближалась к глубоководным, притом , фанатов интересовали несколько сами глубоководные, сколько их шаманы, именно они по мнению заправил этой драки и представляли главную опасность, в них то и пришелся второй залп кирпичей , более того, словно как из греческой фаланги из за баррикады начали выскакивать пары или тройки фанатов один из них тащил некое подобие щита, это могла бы ть и дверь и поддон неважно, двое остальных были вооружены серьезнее ,это как правило была цепь и бейсбольная бита с набитыми в нее гвоздями или труба с наваренными на нее болтами , и если вооруженный цепью фанат радостно рыча стегал рыбоголовых стараясь сбить на землю, вышибить глаза, или хотя б оглушить как можно больше стрелков, то напарник его, с такой характерной для людей жестокостью методично добивал не успевших подняться глубинных , тем временем воздух наполнился хлопаньем крыльев , не дожидаясь остальных а может и руководствуясь деталями какого то неизвестного плана , все кто мог летать в этой толпе набросились на шаманов валя их на землю и пытаясь растерзать когтями выклевать глаза. Перегрызть шеи, все это сопровождалось, казалось бы неистощимым градом камней проламывавшим черепа валящем на землю, глубинных лишь для того что б быть затоптанными толпой, тяжелые ботинки и копыта мозжили черепа смачно хлюпая в крови смешавшейся с грязью, и каждый предсмертный стон рыболюда тонул в алчном вое толпы:- "Бей , убивай, калечь !" – скандировала толпа расправляясь со своими врагами.