- Возможно, сэр... - зло усмехнулся Джозайя ещё прежде, чем повернуться. Как кажется, он попался на одном из их трюков. Что ж, тогда он пропал. Это или же ему лишь оставалось идти до конца.
- Возможно, сэр, вы слышали трагедию Гая Цезаря, прозванного Калигулой? Вы знаете, правителя Рима. Насильника своих собственных сестёр. Отца их ублюдков. Того, кто пролил кровь в святая святых. Того, кто провозгласил себя богом. Того, кто приказал всем подданным и гражданам империи объединится в нечестивом почитание бога-человека, коим его каприз и безумие указали ему быть.
Джозайя Фишер обернулся, его глаза пылают яростью, которая была, как будто бы, из-за пределов мира. Что им до смуты промеж глазами и притворной улыбки джентльмена, который посмел оспорить его? Джазайя был врагом всего мира сейчас.
- Он был примером для всех других "злых императоров" Светония Транквилла. Он был убит собственной стражей. Но что из этого? Все люди умирают. Все они обретают славу, дурную или добрую, в соответствии с тем как богатые и образованные желают представить их потомкам. Трагедия не в этом.
Не глядя, Джазайя положил руку на протянутый ему поднос с яствами.
- Вы знаете в чём она? Мне кажется, это имеет значение для ситуации, в которой мы с вами сейчас оказались.