Оскар проводил глазами чашу и вновь, как тогда в шатре, почувствовал на себе этот тяжелый, давящий взгляд Теодора. Он пристально вгляделся в узкие прорези на покрытой шрамами маске.*
Госпожа Готланд, видимо, считала, что посадила волка на цепь - и что этот волк отныне покорен ее воле. Однако же не Тед безропотно слушался ее приказов - это она стала подвывать вместе с ним. Не он отпил из ее чаши - она по его приказу отдала вино.
И горе госпоже, вздумай она избавиться от этой пока еще почетной, льстящей самолюбию слабой женщины... "охраны".
- Как будет угодно Верховной Опоре, - все еще глядя прямо в узкие щелки глаз Теодора, произнес Чонка.
С почти что удивительным изяществом для такой деревенщины, он поклонился и вышел из комнаты. Дятел надеялся, что они успели хорошенько рассмотреть лица друг друга - перекошенные от страха перед неизвестностью, нервные и натужные, они растерялись и выглядели такими слабыми... И это Великий Дом? Неужели они и впрямь верят, что Оскар - единственный, кто решил застать их врасплох?
А ведь Дятел им не враг, не предатель. Только дурак бы подумал, что в чаше действительно что-то есть, окромя вина.
И если они так пугаются явной и мнимой угрозы, разве смогут они избежать смерти или позора там, где лишь искушенный заметит опасность?
Оскар искренне надеялся, что хотя бы его новая знакомица сумеет открыть хоть кому-то глаза.
" ...безусловно тебе доверяю, как и каждому из дома!" - вспомнилось Дятлу уже за дверьми, и по поместью прокатился его оглушительный хохот.