Без труда Чонка отыскал лампаду - и проводил Стерре к выходу из поместья. Когда они отошли на достаточное расстояние от дверей и балконов, Дятел убедился, что никого вокруг нет - и лишь затем подал голос.
- Подслухи, - многозначительно буркнул он, и, увидев легкое непонимание в глазах тетушки Багир, объяснил, - При барине были устроены особые лазы по всему дому. Над каждой комнатой, над каждым коридором есть маленькая щелочка, невидимая снаружи, зато внутри и видать и слыхать оченно комфортно. И мальчик был, чтобы по подслухам лазить. Ради медовой коврижки он был готов на все. Однажды он перестал в них помещаться...
На последних словах голос Оскара неожиданно и резко сломался, став в какой-то момент неожиданно тонким. Взгляд его помутнел, и понадобилось какое-то время, чтобы Дятел смог продолжить.
- Ключница совсем не проста, и все-все примечает, особливо то, чего говорить или делать не следует. Но главное - у них здесь нет работы для лишней пары рук. Либо много, много, много, слишком много слуг, либо что-то здесь нечисто! Значит либо шныряют, вынюхивают, высматривают, либо... колдовство правит этим домом, - здесь Оскар перешел на хриплый шепот. - Мир, в который мы попали, принадлежит врагу. Мы здесь чужие, все до одного. Обман уже раскрыт, маски давно уже разгаданы. Но это не наша война. Быть может, взять по малому кусочку, да разбежаться по углам? Итог один - или собственные слуги поднимут на ножи, или засланцы вражьи потравят, или этот... разгневается. Зерцало колдунское "для связи" - единственное, что позволяет ему заглянуть в этот мир...
Речь Оскара дрожала, как и он сам. Дятел трясся, словно на морозе, с перекошенным от ужаса лицом, вновь переживая те ужасные моменты...