Василий тоже сначала хотел с гордым видом отойти прочь и поставить на этом точку. Но кое-что в словах Осьмуши заставило его задуматься. И, пожалуй, он почувствовал, что не на то разозлился, что не нужна Осьмуше над ним власть, что не об этом был разговор. И вместо того, чтобы пойти отдельно от парня, подошел к нему поближе, оглянулся, чтобы убедиться, что Соловей не слышит, и заговорил вполголоса.
— Мать потерять — это больно, — сказал он. — Но ты-то сам не думал, за что Соловей вас так ненавидел? Почему тебя так убить тогда хотел? Не просто так. Он мне порассказал про себя, и я так думаю — от страха. Ты же знаешь его историю, да? Соловей был разбойник и душегуб, но еще он был вольной птицей. И в этом была его суть, а не в разбойности. Он мог бы быть хорошим, а был плохим. Но он сам это выбрал. И за это его убил Илюша. И попал Соловушка в ад, и черти его там драли так, как ни мне, ни тебе не снилось. Но он получил по заслугам. И все было честно. А твой папа, не тот, который у монастыря сейчас, а тот, который... — Василий чуть не сказал "настоящий", но вовремя остановился. — В общем, ты понял какой, вернул его и посадил "на поводок", дескать, будешь делать что я скажу, а не то — обратно в пекло. И я так думаю, для Соловушки, вольного нашего, это было как тот ад примерно. Кое-как он вывернулся, но ему пришлось свою вольную птицу убить, часть себя то есть. И за это он вас ненавидел. А еще... Еще от страха. Что Кощей умер, а теперь придешь ты. Все же думали, что ты будешь, примерно как Кощей! А значит, опять посадишь его на тот поводочек. Хоть он и покрестился, но у тебя же целая кодла мастеров на все руки, а ну как придумаете что-нибудь новенькое? Чуешь к чему я? Умереть страшно. А бояться жизни так же, как смерти — это все равно что умирать каждый день. Думаешь, нестрашно было Соловью? Еще как страшно. И он искал тебя, чтобы избавиться от своего страха. А может, от воспоминаний о страхе. Не мне тебе про страх рассказывать. И вот, он тебя нашел. И... не убил. Подумай об этом. У меня, знаешь, тоже, свои счеты к черным были — у меня родичи от вас погибали, а иные в полон уведены. Это не мать, конечно... но тоже, знаешь, не пустой звук. И все-таки я сегодня сказал твоим головорезам — идите. И Соловей тебя не убил. Правильно он сделал тогда или нет? Сам скажи себе. И если думаешь, что правильно, то прости его. Он плохой, Соловей, я знаю, он может, не намного лучше ваших. А может, и не лучше. Но это и от страха ведь. Ты его освободи от страха, как бойцов от зароков освободил. Ты его лучше сделай. Подумай. Он разбойник, душегуб. Но что-то в нем есть, в этом Соловье, а?
Закончив свои речи, Василий легонько хлопнул Осьмушу по плечу, и теперь уже отошел совсем.