Завертелась, закипела вокруг сеча — сшиблись с обеих сторон всадники, взрыли копытами пыльную полоцкую улицу кони. Треск, рев, звон, ржание — как две лавины сошлись.
И как два самых больших валуна, скатившихся с разных гор: один — с черно-золотой, другой — с красной, грохнули друг об друга сталью командиры.
Не успел даже ощутить Василий то самое поединошное упоение, о котором рассказывал Соловью в Велесовом хвосте — слишком много об отряде своем думал да и слишком быстро все вышло: левая рука будто сама щитом сыграла, а витязю и оставалось вовремя расклиниться в стременах — подавшись вместе с лошадиным порывом вперед, вышиб кощеевца единым духом к чертовой матери! Разошелся по телу гул от сшибки, как будто в колокол пономарь ударил.
Проскакал дальше, раньше коня осадив, чем осознав, что вышиб, и обернулся.
Нет, живой все-таки, поединщик вражий! Встает, несмотря на рану. Ну что ж...
Прогарцевал несколько шагов, чтобы Вихрь, с галопа раззодоренный, охолонился немного, удила не грыз. А сам, руку подняв над головой, крутанул копье влево мельницей, крутанул вправо: размял десницу после удара молодецкого, да и бойцам своей стороны показал: "Вот он я, живой, на лихом коне! Бейтесь и не бойтесь!"
Можно было, конечно, прямо сейчас на Искариота наскочить, пока он пешком, но не желал Рощин, чтобы враг в коня его метил вместо него самого, да и не по-русски было бы на поединке так себя повести. Это в общей свалке можно и топором по затылку дать, и из пистолета стрельнуть. А когда один на один — там сам Бог смотрит, кому победу отдать. Негоже.
— Я — Василий Рощин, сын князя Всеволода Рощина! — крикнул княжич во всю глотку, чтобы перекричать гомон битвы. — Назовись и ты, рыцарь, сделай честь!
"Перед смертью".
Зажав копье под мышкой, направил его острием к противнику, ожидая, пока тот залезет обратно в седло.
"Может, и забрало поднимет, старик! Хочу его лицо увидеть!"
И пока ждал, накатило то самое: жар, истома, азарт. "Вот сейчас! Вот сейчас будет!" Огонь! Страсть! Стихия! Грудь под доспехом вздымается, рука просит: "Ударь!" Вся молодая сила плещется, просится наружу: "Где цель?! Где враг?! Вот же он, ну бей же!!!" Тело изнывает: "Пошли меня вперед!" Копье — и то просит: "вонзи!", "пробей!", "уничтожь"!
Верный Вихрь хозяйский настрой почуяв, захрапел, пену с морды уронил, и принялся копытом землю рыть в нетерпении. "Ну давай, давай налетим!" — всем телом своим мощным говорил, порывисто подаваясь чуть вперед. Но Василий держал его поводом пока что. "Подождем, родной. Еще немного! Подождем, пока он ноги в стремена вденет. И ударим! Ох как ударим, родной! Ох как удааааарим!!! В пыль!!!!!!"