Василий чувствовал, что запал и злость вместо врага отдались в нутро. И так-то не было удовлетворения, а тут еще одергивают. Воевода этот, распричитался, как баба старая. Людей беречь надо, пока они живы! "Да, из-за таких как ты и не сдержали", — хотелось ответить ему. Но все же слова Чернавки о том, что эти вот бойцы с ними бились бок-о-бок, остужали пыл.
— То не твоя вина, а бояр да купцов ваших, что нечисть эту в городе пригрели, — ответил он на вопрос, прозвучавший от ратного человека. — За их жадность они и погибли. Ты лучше скажи, почему князь ваш сам не пришел? Почему тебя, — чуть не сказал "старика", — заместо себя послал?
Хотелось сесть на берегу, снять сапоги и погрузить ноги в липкий волховский ил. И успокоиться уже совсем. Но не хотелось оставаться среди трупов и копошащихся рядом живых.
— Фока, подмогни Всеславу доспехи обмыть, — скорее даже не приказал, а попросил он татя. Шататься по городу с перемазанным кровью воином с пугающе-бесстрастной личиной на шлеме ему не улыбалось. — А после втроем Соловья возьмем. А вы идите. Отдыхайте, — это уже женщинам было сказано.
"Ты всегда будешь оставаться один. Облетит с тебя люд, как листья с древа. Предадут пустозвоны-лелиславы, откажут бестолковые воеводы и князья. Одни укорят жестокость, другие мягкостью. Маринка? А что Маринка? Она ж своевольная, как ветер, что не по ее — она все по-своему сделает. Ребенок она большой: тяжко — горюет, весело — гуляет. Фока — хороший парень, но он не поймет. Соловей свое отвоевал давным-давно, да и не верит он ни в кого, кроме себя. Никого-то у тебя нет. Никого-то верного. Не по-собачьи преданного — по-человечьи. Один ты будешь всегда. Сбрехал кот, собака такая — и семья от тебя откажется. В самый трудный, самый тяжелый момент, ты всегда будешь один. А Бог — он судит, он не отвечает таким, как ты. Он монахине вон отвечает, да и то не всегда. А ты — не чернец, ты — живой. И как дойдет до поля, до настоящего поля — один будешь."
Поиграл княжич плеткой, посмотрел на реку, на плывущие по ней сиротливо деревянные обломки.
"Ну да, все так. У всего ведь обратная сторона есть. Но коль боишься упасть — не залезай на коня. Коль боишься обжечься — не играй с огнем. А коли один боишься остаться — не выбивайся в главари. А я и не боюсь. Будут со мной люди — хорошо, будет любовь и семья — слава Богу, а нет — я и один буду идти. Вперед. Куда решу. Куда захочу. Не под папкину указку. Ни под чью."
Но в одном Маринка была права — выпить надо. Хоть и за то, что свои все живы. Хотя лучше ли живой предатель мертвого героя?