Василий поначалу в ответ на слова Лелислава только плечом пожал, дескать, делайте, как хотите, но затем, когда Чернавка предложила вместе пойти, "для охраны", заметил:
— Он лучше всех тебе, гусляр, под пару подойдет, — и кивнул в сторону Фоки. — Чтоб с Малахом говорить. У него и язык что надо подвешен, и нож в руках как живой, и в бутылку он не лезет, если что. Лучше него нету для тебя помощника. Его бери.
И вернулся к своей сабле.
Когда же речь зашла о писании, княжич сначала послушал, что матушка ответила, а потом изрек, глядя на Лелислава:
— Воинством небесным Архангел Михаил предводительствует. Оттого и зовется он Архистратиг, гусляр. Это каждый воин православный знает, потому как ему свечу ставит в храме Божьем, после Вседержителя и Богоматери. А кроме того — Георгию Змееборцу. Они всем православным воинам, кто Русь защищает, покровительствуют.
Вложил саблю в ножны, хищно лязгнул ею, до щелчка вдавив на место, и добавил:
— И мне.