Таракан тихо седел на табурете в углу комнаты, читая полученную им сегодня утром книгу и пытаясь вникнуть в неё. Скоро подходило время оплаты квартплаты, а это серьёзно било по его карману. Предыдущую его работу покупатель не смог оценить, точнее, он сдох до того, как успел получить картину. Его, кажется, закололи в подворотни сироты. Комичная смерть. Я долго смеялся, пока не узнал, что денег он не получит. Сейчас он был на мели, у него даже не было ничего, чтобы он мог продать. Его маленькую однокомнатную квартиру занимали только принадлежности для работы, небольшой шкаф и табурет в углу комнаты, матрас для сна и кухонный гарнитур, ванная, раковина, унитаз и некоторые другие мелочи были хозяйскими. Да, жил он аскетично, хотя и мог порой себе позволить что-нибудь эдакое. Но ему ничего не было нужно, можно сказать, до вчерашнего путешествия, у него-то и смысла в жизни не было. Но сейчас, рядом с ним, на холсте, были нанесены наброски будущей картины, и это должно было стать чем-то грандиозным, его лучшей работой. На холст Таракан решил перенести все испытанные эмоции при вливании в его души духа радости. И судя по черновому наброску, у него это получится, впервые за столько лет, он сможет выразить на холсте светлую эмоцию. Это для него было не свойственно.
В дверь внезапно постучали. И постучали спокойно, вежливо. В Бриксе такое нонсенс. Таракан сразу же вскочил, убрал книгу и выхватил нож, который в тоже мгновение аккуратно спрятал за спиной. Тихо подойдя к хлипкой двери, Ян глянул в глазок. Серьёзные внушительные двери только привлекали внимание, а та, что была у него, была в самый раз. Открывалась дверь из квартиры, а не во внутрь её, так, чтобы её нельзя было выбить. Для района в целом, это было нормальным. Закрепив две толстые цепочки, так, чтобы дверь не могли открыть насильно, Таракан чуть распахнул дверь, насколько это позволяли цепочки, и спросил напряжённым враждебным голосом:
-Кто это? Если вы пришли за работой, то должны знать, что сейчас у меня обеденный перерыв.