В этом вся беда — если идешь с трусами, сам превращаешься в труса. Если идешь один — погибаешь. Нужны отчаянные, смелые люди, чтобы что-то сделать.
Мохнатое чудовище внутри зарычало, разверзло пасть. Корр даже руки раскинул, приглашая — на, глодай. Не чуешь что ли? Там камень и пепел, там зола и песок. Там неживо.
Глодай, сука, давись, а потом не жалуйся.
Внутренний зверь был слаб. А тот, что вовне — силен. Ему даже рычать не пришлось — от одного его запаха внутренний испугался и исчез. Теперь тут был один зверь, один человек... и бегущий кусок мяса.
Корр закинул дубину на плечо и пошел в сторону. Не прямо на зверя (Корр знал, что прямо на охоте — это не столько куда, сколько как), не прочь. В сторону.
Выбирай сам, Зверь, за кем идти. Но не спутай меня, свободного человека, и ошалевший от ужаса комок плоти. Ибо если и отправляться мне в Безмолвие, то не с ним.