Убил. Еще одного убил, вышиб зубы, выбил дух из тела.
Знакомая дрожь пробежала от загривка к пяткам.
Вот теперь задышал. Вот теперь воздух почуял, холод, от которого немели уже пальцы на ногах, голод. В животе проснулось что-то.
Убил. Да какая разница кого? Тог, кто поперек встал.
Убил. За себя. За них. За землю. Но больше всего — за себя. Так, эдак пытался. Как змея извивался, как белка скакал.
Пыль все. Не слышали боги, не слышали люди. А значит — смерть осталась.
А со смертью просто. Входишь в нее, как в воду, выходишь — и смыло все. Пот, усталость, горечь, обиду. Все-все. Пожрать теперь бы. Вон, как лысый, упырь этот двухметровый упырь, весь скарбом обвешанный, прямо теплое мясо еще жрет, время не теряет. Сырое прямо. Как медведь жрет. А ну его в болото!
Проводил взглядом убегающего. Нет, холодно ногам. Стал пятку прислонять к стопам мертвецов, чтобы найти, у кого сапоги по размеру придутся.
Да и просто порыться. Пожрать бы тоже уже.