|
|
Если вам исполнилось 18 лет и вы готовы к просмотру контента, который может оказаться для вас неприемлемым, нажмите сюда.
Выдержки из личного дела ЧИМЗ-062 Подготовлено для легата XVI Разведывательного Легиона Ундитара Зверобоя полулегатом Митом 10069 год - Приветствую, господин легат. – “Ряженая казачка” или нет, а расправить спину и вскинуть подбородок, выпрямившись и нацепив на лицо невозмутимую маску, Маша умела. – Колодзей Мария Германовна, иномирянка, попала в Лиэн сегодня. – Тот наверняка это знает, но это же не повод не объявить себя. – Благодарю, не голодна. И благодарю за предложение. Осторожно устроившись на краешке ближайшего стула, Машенька, по-прежнему держа спину словно стальной лом проглотила, сложила руки перед собой. - Позвольте дополнительно узнать о возможности возврата обратно лица, не испытывающего необходимых, как мне было указано, сильных диссонирующих с окружающим миром чувств и не имеющих крепчайшей привязки с миром старым и тоски по нему. Имеются ли подобные варианты? В противном случае, так как оповещена о моих потенциальных возможностях в Лиэне, не считаю для себя возможным в случае моего пребывания здесь оставлять их на службе сугубо личных интересов. В связи с тем, что не могу знать, как принести пользу обществу, в которое я попала, прошу господина легата, - в российской армии вежливым считалось отпускать в разговоре “младший” или под-, и казачка предпочла экстраполировать опыт “там” на “тут”, - представить мне достаточные по усмотрению пояснения по текущему моему положению, возможности обучения владением неизвестными мне способностями и, ежели возможно, оказать содействие в выработке дальнейших планов с учетом имеющегося желания как лица, оказавшегося на территории Империи и планирующего проходить на её территории обучение, быть достойной оказанной чести.
- Полулегат, братец, - невозмутимо поправил Мит, усаживаясь в жалобно скрипнувшее под его грузной тушей кресло. Видимо, здесь не были в ходу такие армейские традиции. - А я поем. И, по-прежнему невозмутимо, слушая, как строчит иномирка, он принялся, с живым интересом осматривая стол, накладывать в стоящее перед ним большое плоское блюдо разной еды. Едва Маша договорила и затихла, Мит смешно поморщился: - Вы попроще, голубчик, - и, плеснув себе в бокал напоследок белого вина, неспешно приступил к трапезе. - Переправить Вас домой я могу сию минуту, если хотите, - негромко и дежурно сообщил полулегат. - Вы ведь тут часов восемь, не больше... Так Вам бы осмотреться сперва, братец. И нам бы на Вас посмотреть. Мит неторопливо отправил в рот последовательно кусок свинины, кубик сыра, по ложке от трёх салатов, пару вилок паштета, две-три виноградины и запил всё это вином. - Обучить и оказать - не трудно, голубчик. Только мне бы хотелось знать, кого я обучаю и к чему это обучение может нас привести.
Вот тут-то Маша и захлопнула клювик. Убедив себя в невозможности вернуться назад, теперь она услышала ленивое, с расстановочкой такое «переправить могу сию минуту» - и это было как поленом по затылку. До побелевших костяшек девушка, чья кровь вмиг отхлынула от лица, вцепилась обеими руками в сидение стула, губы в тонкую нить сжав. Все планы рассыпались, как карточный домик на ветру, все мысли сгорели былинкой в пламени костра. Ком застыл в горле, склизкий и противный. «Успокойся, блядь, дура! – обругала она себя, чувствуя, что готова заплакать. – Думай, голова, думай, шапку куплю! Дома мама с папой, привычное всё… Но, с-сука, кто я там? Планктон офисный с претензией на любовь к родному краю? Что я там делать могу, кроме как жрачку на удобрение переводить и мечтать о годах оных? Правда, там Дон вольный да степь широкая, земля моя родная, снасильничатая за столько лет… Знакомое всё, привычное… А тут… Ну не врут же они дружным чохом? Тут я ещё могу что-то доброе сделать для других! Господь Всемогущий! – взмолилась она. – Ответ дай, зачем ты меня направил сюда: искушение ли это, или испытание? Должна ли согласиться я, себя и своекорысть в жертву принеся, или отринуть предложение сил, вернувшись к скромному существованию? Господи, помоги, направь заблудшую дщерь твою, дай знамение!» Но небеса безмолвствовали, и девушка, уронив голову, чтобы толстяк не видел её крупных слез, подрагивающим голосом заявила: - Я… остаюсь. Только я не «братец», господин, а «сестрица» тогда уж… Как я могу себя показать и что сказать мне о себе?
Толстяк спокойно кивнул, продолжая неторопливо и методично освобождать своё блюдо от всей помещённой туда снеди, переправляя оную в собственный желудок. - Хорошо, голубчик. - Он чуть подумал, мерно работая челюстями. - Вы ведь пришли ко мне сейчас из апартаментов госпожи Лойнис... И договорились провести нынешний вечер в её обществе, а также в компании двух солдат. Очень хорошо. Осматривайтесь, братец, осваивайтесь. Видимо, привычка Мита была неисправима. - Сегодня можете отдыхать, как планировали. Вы здесь совсем недолго, поэтому Вам нужно понять, куда Вы вообще попали. Спешить не нужно. Если у Вас возникнет нужда в чём-то - не важно в чём: понадобятся какие-то вещи, книги или потребуется что-то выяснить, пообщаться с какими-либо деятелями, или понадобится куда-то поехать и на что-то посмотреть - обращайтесь к декуриону Гайру. Или ментально к миллькуриону Эдне. Усвойте вот что, братец: нет никакой необходимости привлекать Вас сразу к какой-либо работе. Зато есть необходимость посмотреть, что Вы станете делать сами. Вот мы и посмотрим. Вы же были управленцем у себя на родине? Все цивилы делятся на две категории: те, кто не способен ни на что, и те, кто способен на всё. С людьми какой категории Вы предпочитали работать у себя дома?
С каждым словом старшего офицера, которому, по всему видно, на неё было наплевать, казачка всё больше краснела. Краска стыда, зародившись на ушах и острых выступах скул, растеклась по щекам, заползла на шею и виски, и тем бледнее выглядели прикусанные губы. До Маши начало доходить, что уникальность иномирян для обывателей и младшего комсостава совершенно не означает, что местное начальство, повидавшее поболе и знающее помноже, с таким же восторгом будет реагировать на её появление. Ведь, если уж продолжать проводить аналогии, она пришла к работодателю, и, вместо того, чтобы попытаться как-то пообщаться, рассказать о себе, уверить в надёжности и прочих положительных чертах, сходу в лоб, как казачья лава, вывалила – «а ну-ка возьмите меня к себе и учите всему, хер ли расселись?». И-ди-от-ка. Ну какому потенциальному работодателю это понравится? Слава Богу, Гаргантюа при генеральских звездочках оказался мужиком спокойным, рассудительным и не стал её за глупости цукать. Девушка опустила очи долу, стыдясь своей нахрапистости и неразумности. Со своей, да и, в общем-то, с любой другой точки зрения Мит прав: прежде, чем принимать к себе чёрт-де кого и учить его различным важным вещам, делая из опасной Незнайки вероятное оружие массового поражения, надо разобраться, что перед ним за фрукт? Наверное, и сама Маша, будь на его месте, поступила бы точно так же: может, в других выражениях и разведя побольше политесов, но с тем же исходом. В общем, полулегата оставалось только молча поблагодарить за то, что не выгнал.
Тем временем рассуждения толстяка закончились несколько неожиданным вопросом. Девушка сглотнула, быстро сделала вдох-выдох, чтобы голос не дрожал, и постаралась как можно более ровно ответить: - Господин полулегат, я не имела особой возможности выбирать, поэтому работала с теми кадрами, которые есть. Но выше ставила тех, кто способен думать и делать самостоятельно. Продолжать говорить о том, что не способных ни на что попросту нет, а есть не подходящие для той или иной работы, она не стала. Это и без того понятно, а комендант крепости, или кем здесь является Мит, знает о разнообразном личном составе наверняка в разы больше, чем она. Яйца курицу не учат, а поэтому лучше иногда дать словам остаться не высказанными. Выдержки из личного дела ЧИМЗ-044 Подготовлено для легата XVI Разведывательного Легиона Ундитара Зверобоя декурионом Эрром Вороном 10069 годОдет он был в удобные кожаные штаны, отличные сапоги и охотничью куртку с закатанными по плечо рукавами. И смотрел мимо Кати - кто-то приближался к мастерской из заснеженной пустоты. - Шоб не мёрзли на матрасах - к нам прислали пидарасов, - процедил он сквозь зубы, одновременно мягко, но настойчиво, отпихивая девушку себе за спину.
Всё случилось как-то стремительно. Так стремительно, что Катя не успела отреагировать на внезапную новость от Медвежонка, что он-де человек. Вернее, не случилось, а собиралось случиться, но сути это ведь не меняет. Вот только-только она обнимала зверя, от души чесала ему бока, почти не думая о том, что для разумного зверя это нечто особенное, а отчётливый кайф на его морде только раззадоривал девушку, которая была не прочь доставить такое вот нехитрое удовольствие своему дальнему, должно быть, родственнику из семейства кошачьих... Несколькими секундами позже эта скотина, говорящая на жаргоне, заявляет, что она-де человек, и покуда медленно доходящая информация проникает в Катин мозг, её руки начинают замедляться, а к лицу постепенно, по мере осознания того, что она тискает не жЫвотное, а человека, приливает кровь... А ещё двумя секундами потом покрасневшая Катерина собирается дёрнуться и отстраниться, недовольно фыркнуть и выразить своё глубокое возмущение таким обманом доверчивой себя... Как происходит что-то непонятное и страшное. И речь не о кувырке через голову, что само по себе уже страшненько. Речь о том, что к ним «прислали пидарасов» и в морозном горном воздухе резко запахло опасностью. Самое хреновое, что неведомой опасностью. У Кати даже и мыслей не было, кто мог явиться. Дома у себя она бы хоть догадки могла строить, а здесь можно ждать кого и чего угодно от стада сухопутных акул до отряда фей-камикадзе. Всё возмущение как-то сразу прошло, стало страшно, и уговаривать девушку оборотню не пришлось - она встала ему за спину, испуганно выглядывая в ту сторону, куда он смотрел. Человеческую ипостась Медвежонка Катя как-то даже не успела рассмотреть. Не до того сейчас ей было. Что-то его встревожило... «Сон начинает становиться какой-то трешатиной... Может, пора проснуться? Катя, просыпайся! Эй! Не спать!» - она даже машинально стукнула себя ладонью по виску, но толку-то?
В ярком, почти как днём, свете трёх лун, вырвавшихся из-за облачной пелены, стала отлично видна тёмная фигура, шагающая сквозь глубокий снег, с явным трудом, но при этом энергично и споро. - Ничё не сварится, корешок, - зычно гаркнул в его сторону Медвежонок, осторожно извлекая из-за голенища тяжёлый охотничий нож. Визитёр, услышав окрик, остановился по колено в снегу шагах в тридцати и поднял голову, осматриваясь. Он явно был совершенно спокоен и, видимо, просто хотел понять, к нему ли обращается кричавший или же к кому-нибудь ещё.
- А, это ты, - пришелец улыбнулся. Он был довольно высоким, выше Медвежонка, хотя ниже Лэна, ветерок легонько трепал его светлые, выгоревшие под солнцем, мягкие волосы, а всё его лицо носило выражение терпеливой мягкости и покоя, хотя и были в его чертах и неуловимо-жёсткие, явно наносные, а не врождённые следы пережитых когда-то в жизни нелёгких событий. Незнакомец продолжил своё движение, хотя теперь и не такое быстрое - поскольку смотрел не под ноги, а на Медвежонка.
- Ардан-пидарок, валил бы ты отсюда по-скорому, - проворчал черноглазый "зверь".
Тот, кого назвали Арданом, снова остановился и поднял на оборотня светло-серый взгляд. Правый глаз у него, видимо, был повреждён и почти не открывался. - Это ты уходи отсюда, Фенни, - спокойно отчеканил он. - Ничего ты мне не сделаешь.
- Такого не бывало, шоб овца волка ебала, - задумчиво заметил "Фенни", он же Медвежонок.
Тут к Ардану откуда ни возьмись присоединилась ещё одна фигура. Катя почувствовала, как в её ладонь Медвежонок, заведя руку за спину, пытается вложить рукоятку своего ножа. Покрытая пробкой рукоятка была тёплой и слегка влажной от пота.
«Что-то мне эта фигура не нравится...» Катерина напряжённо всматривалась в снежную пелену, пытаясь различить детали. Она бы совсем не боялась, если бы не чувствовала почти физически вспыхнувшую в воздухе враждебность. А даже если б не чувствовала, поведение черноглазого оборотня было красноречивее слов... хотя и слова его были красноречивы. Медвежонок вынул из сапога большой нож, и вот тут-то Катя окончательно поняла, что хочет проснуться. Или отмотать сон обратно, до ухода Лэна, и переиграть его по-другому, без всяких нежданных визитёров. «Охо-хо... ну и рожа у тебя, Шарапов. Вроде симпотный, а вроде и нет. Что-то такое есть в нём... отталкивающее». Она беззастенчиво разглядывала гостя, пока тот препирался с Медвежонком, и хотя сленг последнего слегка коробил Катю, не привыкшую к стилю речи «пик через слово», но ему она доверяла, а вот гостю - нисколько. Эти двое явно друзьями не были, иначе с чего бы оборотню хвататься за нож? А может ли Катя как-то повлиять на ситуацию? Ей совсем не хочется, чтобы сладкий сон с прекрасным единорогом и забавным оборотнем превратился в ночной кошмар. Нож она взяла без раздумий. Раз дают - значит надо. Значит же, что он пригодиться может. Очень не хочется, чтобы пригождался, но лучше с ножом, чем без него. Спокойнее как-то. Хотя спокойствие и ложное - Катерина понимала, что вряд ли кому-то что-то сделает этим ножиком. Даже если бы и хотела. А она не хочет. Только если придётся защищаться... Пальцы её чуть дрожали, когда она брала нож. Вторую фигуру девушка заметила уже после. И застыла, догадываясь, что это не к добру. «Ой, совсем не к добру... что же делать? А-а!!!» Когда не знаешь, что делать - импровизируй. Это хотя бы поможет выиграть время. Может, горячие головы успеют остыть и дважды подумать, прежде чем делать что-то, о чём потом могут пожалеть. - Стойте! - воскликнула она, тем не менее не высовываясь из-за спины Медвежонка, просто на всякий случай. - Мальчики, может вы остынете и поговорите спокойно? Не знаю, что вы не поделили, но зачем сразу хвататься за оружие?
"Их двое, я один. Расклад хреновый, корешок, не хотелось бы подставлять Котёнка... Пока я буду возюкаться с одним, второго просру... И единороги эти грёбанные, поди, и не варят, шо тута замесилось..." - Котёнок, - раздался в голове Кати голос оборотня, едва он понял, что нож она у него забрала, не уронила и держит крепко, - в случае шухера... ежли попрут на тебя - суй перо без всяких йоканий и квохтанья, усёк? Будешь драпать - в мастерскую к этим олухам копытным ни ногой, сварил?
- У нас всё в порядке, Катя, - улыбнулся Ардан очень спокойно. - Уходите отсюда, и всё.
- Хрен-с два, гнида ты одноглазая, - сообщил Медвежонок, тоже очень ласково и даже добродушно. - Я тебя просветлю, ежли у тебя в чайнике свет отключили: грохнешь мастера - это ни разу тебе ничё не даст, зараза, как был ты задротом, так и откинешься, не будь я Медвежонок. - Котёнок, просто убери их отсюда. Подальше. Куда-нить на другую сторону шарика. Давай! - параллельно гаркнул он в мозгах у Кати. Выдержки из личного дела ЧИМЗ-011 Подготовлено для полулегата XVI Разведывательного Легиона Мита полулегатом Лэйдисом Лотосом 10069 годАрдан тоже крепко-крепко прижал её к себе. С какой-то даже чрезмерно крепкой нежностью, словно они стояли на перроне, через пять минут отходил поезд одного из них, а другой - оставался в одиночестве на неопределённый срок. Он зарылся носом в славкины волосы и - как показалось - хотел было что-то сказать. Но вдруг что-то изменилось. Тайра не поняла, что именно. Вроде бы ничего не случилось. Однако что-то изменилось в Ардане: как-то он так напрягся, что - казалось - окаменел. По его телу прокатилась волной не то крупная дрожь, не то мелкая судорога. Хаш-эрбинец поднял голову. Вскинув глаза, Тайра увидела, что он смотрит в дверной проём в холл. А там, опершись плечом на косяк, стоит невысокий, крепкий, черноглазый человек, при взгляде на которого первым делом бросался в глаза жуткий ожог, изуродовавший половину его головы. Он смотрел хаотику прямо в глаза с выражением, напоминающим презрительное сожаление или ещё что-то такое... Так бы, может быть, он смотрел на хорошую лошадь, которую придётся пристрелить из-за того, что она сломала ногу.
Первым делом ей показалось, что Ардан так отреагировал на какую-то её мысль – и она чуть подалась назад, удивлённо заглядывая ему в глаза, но проследила за его взглядом и вздрогнула от неожиданности. Покалеченное лицо с застывшим неприятным выражением не было ей знакомо. Но незнакомец этот вряд ли попал в квартиру по ошибке. Чего он так уставился на Ардана?.. Тайра колебалась между желанием отступить назад и, наоборот, шагнуть чуть вперёд и вбок, загораживая Ардана от этого человека. Так и не склонившись ни к чему из этого, она осталась стоять рядом, разглядывая визитёра в том числе магзрением и силясь распознать его намерения. – Вам чем-то помочь? – машинально задала она вопрос. – То есть… вы кто? Ардан, ты его знаешь? Что ему нужно? Он опасен? – немного опомнившись, мысленно затараторила она.
- Санинспектор. Крыс, вот, пришёл потравить, - добродушно и даже как-то жалеючи процедил сквозь зубы незваный "гость".
- Медвежонок, - параллельно машинально отозвался Ардан, не сообразив в текущих условиях, что Славке это имя, скорее всего, мало что скажет. Прозвучало это как-то так, словно являлось ответом на все три вопроса Славки сразу.
- ...Расплодились, заразы, - продолжал тем временем лениво объяснять Медвежонок. - Кореш твой зассал, - это уже относилось к Ардану, с которого, впрочем, Медвежонок так и не сводил своего угольного взгляда.
Ардан осознал, наконец, что выразился недостаточно ясно, и мрачно добавил: - Хаш-Эрбин. - Ты не можешь меня убрать, - стараясь говорить спокойно, начал полянин.
- Расскажешь Хаш-Эрбину, - усмехнулся пришелец.
- ...Новой итерации ещё нет.
- Да, чё-та вы зачастили, - согласился Медвежонок, не двинув ни одним мускулом. - Совсем берега попутали, ебанаты. Ты токма не лощись, гнида одноглазая, шо ежли сменщик не продрыхся, то тебе вдавят талоны на усиленное питание. И за бабу свою тоже не шибко ныкайся, ссыкло, а то придётся её огорчить. Выдержки из личного дела ЧИМЗ-065 Подготовлено для легата XVI Разведывательного Легиона Ундитара Зверобоя миллькурионом Дайонданом Щукой 10069 год- Да, ma chère maîtresse Aurora, сия удивительная земля представляет собой неповторимое явление... место, где невозможно ничего, кроме развлечений, увеселений, отдыха и бестревожной неги. Многовековое существование этой земли в условиях, где не нужно трудиться ради пропитания, где почва, природа производит всё необходимое для беспечной, сытой жизни в количествах, превышающих нужды всего цивилизованного населения Лиэна, породило особые расы - и среди людей, и среди кентавров, исконно обитающих здесь и являющихся настоящими детьми природы. Озёрцы, или des lacots - это самые беззаботные существа на свете. Вы, полагаю, уже имели удовольствие наблюдать их в Ваших путешествиях по Белому Городу, ибо очень многие озёрцы обрели прибежище в этой замечательной столице, где к их врождённому ощущению важности и значимости лишь настоящего момента прибавилось понимание их нужности, их полезности многим и многим другим цивилам. А что это, если не истинное счастье? Наслаждаться своим сиюминутным существованием и ощущать при этом собственную нужность. Что ещё по большому счёту нужно цивилу? Ничего. Всем нам необходимо учиться у обитателей и выходцев из Озёрного Края этой столь простой и столь важной мудрости.
Крейсер вернулась в «здесь и сейчас» и продолжила слушать пожилого кентавра, припоминая наконец всех озёрцев, что уже встретились на её пути, включая персонал магазина, который приговорил её к местной моде. - Я говорила об этом с Ойраном, - припоминая их беседу под деревом в первый день, сказала Аврора со вздохом, - про нужность и про «жить сейчас», но кажется, мы не поняли друг друга. Прекрасно, что есть целая раса, которая это понимает и показывает.
Бри с энтузиазмом кивнул: - Кентурион Ойран смотрит на вещи совсем не так, как озёрцы, да, сударыня. Но это закономерно: Вы не обнаружите в армии ни одного озёрца! - кентавр рассмеялся. - Я не знаком с содержанием вашей беседы, однако могу предположить, что ваше непонимание друг друга возникло именно на почве армейских взглядов кентуриона Ойрана. А взгляды эти в кратком изложении таковы: чтобы хорошо делать своё военное дело - сиречь защищать своё государство, - необходимо быть лично заинтересованным в его защите. Это означает, что у солдата Империи должны быть близкие: семья, дети, родители, друзья, любимые... все те, кто может пострадать, а то и погибнуть в случае угрозы государству или в случае краха государства. Именно такому бойцу будут доверять имперские солдаты. Тому, кто сражается бок о бок с ними не просто под воздействием собственных амбиций, а ради защиты своих близких, самого дорогого, что у него есть. У озёрцев нет близких в том, привычном многим имперцам, смысле. Если говорить более точно, то озёрцам близко вообще всё живое на планете. У них нет врагов - следовательно, они не могут быть солдатами. Они не могут ни с кем воевать. Тогда как подавляющее большинство имперцев существует по иному принципу: с ясным, отчётливым осознанием того, что Империя - это их собственные близкие. Если не их лично - так других имперцев. И в конечном итоге вся Империя - это просто множество близких и родных людей, тех, кто даёт смысл существования хоть кому-то из них, из имперских солдат. И только по этой причине - потому, что являются чьими-то близкими, потому, что дают кому-то смысл жить - это множество имперских граждан уже заслуживает того, чтобы защищать его с оружием в руках до последнего дыхания. При такой системе, при такой точке зрения - чужак, иномирец, ни с кем не связанный, никого не любящий, - плохой соратник, ненадёжный, словно качающаяся под ногой доска над пропастью. Куда он качнётся, если его ничто не привязывает к Империи? Что перетянет - видовая принадлежность к народу людей или что-либо иное, тяготеющее к пегасам, или к кентаврам, или к единорогам? Увы, в истории попадания в Империю иномирцев - немало примеров, подпитывающих эти опасения, дающих богатую пищу именно такому восприятию иномирцев - как существ ненадёжных, а потому - не достойных быть в Имперской армии. Бри прикончил своё мороженое, и на столике перед ним появился бокал вина. - Ваш покорный слуга имел честь работать с небезызвестным Вам алатом Артёмом (когда он ещё не был алатом), с также, думаю, небезызвестной Вам госпожой Тайрой... Я наблюдал за их жизнью и после того, как мы расстались с ними. И знаете, mademoiselle Aurora, я вынужден признать, что во многом имперско-армейский подход оправдан: действовать в интересах Империи с полнейшей отдачей, безоглядно люди - и иномирские люди в том числе - начинают именно тогда, когда у них здесь появляются близкие, любимые, дорогие существа. И я - сам будучи существом Любви - вижу в этом глубокий смысл: любовь есть нечто бесконечно ценное и, может быть, вообще самое ценное и дорогое в нашей жизни. В жизни любого цивила. Те же иномирцы, которым не посчастливилось полюбить кого-то здесь, привязаться и прорасти в кого-то... те иномирцы не прижились ни в Империи, ни вообще в Лиэне. Любовь, госпожа Аврора, вот та почва, которая даёт нам все жизненные соки. Да, она привязывает нас к земле, эта почва. Она не позволяет нам оторваться и умчаться куда-либо. Она связывает нас - как связано растение с тем местом, откуда произрастает оно. Однако вынь растение из почвы - и оно засохнет через несколько часов. Погибнет! Вынь цивила из любви - и с ним произойдёт то же самое. То же самое, что и с этим несчастным растением. Засохнет. Исчезнет. Погибнет и распадётся сухим невесомым прахом под ветром истории. Кентавр сделал глоток вина и улыбнулся: - Вот, полагаю, что имел в виду господин Ойран во время вашей беседы.
|