Не суждено было охотнику Хельге в тот день крупную добычу, шамана орочьего, подстрелить. Второй выстрел, и вот опять цели не достиг. В этот раз невидимые стены не появлялись, не ломали его стрелу в воздухе, просто дрогнула рука юноши, вот и промазал. Но не беда, рядом с незадачливым охотником были товарищи, которые за него ошибку исправили. Сперва Тарья за раненного Улку ответила, едва не сожгла зеленокожего в волшебном пламени. А потом Уве Толстый до гада добрался. Сперва посохом ещё одного гоблина зашибил, чтоб под ногами не мешался. Бросился потом к шаману и кулаком в голову ему врезал. Зашатался проклятый орк, опустился на одно колено, но тут же поднялся. Он-то, может, и не великий боец был, а всё-таки орк, и у орков упёртость в крови. Покуда жив, он будет сражаться.
То же можно было сказать и огромном злом орке с большущим топоров. Много он кровушки попортил и Илве, и Яндару, но, когда друзья за него всей гурьбой взялись, деваться ему некуда стало. Держался он долго, терпел боль немыслимую, стойко переносил на ногах раны, с какими другие и не живут, всё махал яростно секирой, желая с собой ещё кого-нибудь на тот свет забрать. Да не вышло. Руне за сестру жестоко мстил, махал яростно топором, раз за разом куски плоти из врага вырубая. Яндар, чудом смерти верной избежавший, ответил и поквитался за всё. Два клинка всадил в бок врага, провернул, чтоб уж наверняка, да и почувствовал, как жизнь орка оборвал. С грохотом рухнул великан в красную от крови траву и уже не поднимался более.
Осмотрели тогда молодые тиннирцы поле брани. Трупы повсюду – их рук дело. И те, что в сладких волшебных грёзах, легко отделались, тоже их. Двое противников на ногах остались – старший гоблин и шаман еле живой. Шансов у них уже никаких не было. Гоблин это понял, принялся бежать, и тут же стрелу от охотника промеж лопаток получил. Орк, если бы и хотел бежать, не смог бы, так что бросился в отчаянии на Уве, но тут же посохом в висок получил и повалился на землю. А что дальше было, то всё будто в тумане, будто со стороны юноши и девушки за собою наблюдали, да и то одним глазком и полусонные. Спящих обезоружили и связали. Улку в чувства привели, а раны его обработали. Об остальных раненных тоже позаботились. Хатрана чувств вскоре лишилась, её от горящего леса подальше отнесли, положили на траву аккуратно, пытались её рану залатать, да ничего не помогало. Руне за одноглазым беглецом в погоню бросился, ломился сквозь заросли колючего кустарника, весь ободрался, но преследуемый как сквозь землю провалился.
* * *
А потом опять темно стало. Кромешная тьма, ни стен, ни потолка, ни пола. Неясно было, лежат они всё ещё на полу храма и грезят, или же в ином состоянии находятся. Будто нет у них теперь тел, одни лишь мысли. И дальше новая череда странных грёз, только все они какие-то нереальные, скоротечные, и тут они только наблюдатели, а не участники. Нет сил на что-то повлиять, нет сил собрать мысли воедино, можно только смотреть.
Первая сцена. Ночь, открытое небо с тысячами ярких звёзд. Ветер развевает волосы, от него шум в ушах. Они снова все вместе, всемером, живые, уставшие, побитые, но здоровые. Хатраны рядом нет. Зато у них есть кони. Но нет в Рашемене коней, только у Железного лорда из заморских стран привезённые. А тут сразу семь коней, у каждого свой. И все они верхом, мчатся против ветра. Перед ними равнина бескрайняя, справа горы, а слева озеро, и за ним другие горы. Равнина впереди вся пылает от множества огней, по всей равнине разбросаны костры. Их свет слепит, и от того не сразу рашеми видят пред собой чёрную тень, другого всадника, огромного, верхом на страшной твари, похожей на гигантского волка. Они преследуют его, а он мчится к кострам.
Видение дикой скачки длится не долго, вскоре сменяется другим. Они уже спешились, где-то в горах, взбираются по крутым заснеженным склонам. Подъём очень сложный, а у них нет снаряжения, но они пока справляются. Одна ошибка, и они рухнут вниз, там далеко внизу виднеется всё та же равнина и свет, только не от костров, от факелов. И он движется. Это шагает войско, огромное войско. И шагает оно в сторону земли, где много лесов и озёр, в сторону Рашемена! Но в мыслях их осознание, что важнее сейчас не остановить войско, а взобраться на гору. Там высоко наверху, на самом краю дальнего выступа горы на фоне звёздного неба чернеет силуэт полуразрушенной башни. Они понимают, что туда им и надо.
И вот они уже на ступенях башни. Ловко и умело, будто не новички зелёные, а много битв и сражений прошли, раскидывают людей в чёрных одеждах, орков, гоблинов и прочих существ, названий которых они не знают, раскидывают всех, кто преграждает им путь наверх. Повсюду льётся кровь, ступени липкие от неё, повсюду мёртвые тела, повсюду огонь. И вот они самом наверху. Открытая всем ветрам вершина башни. Отсюда видны огни столицы родного Рашемена и свет факелов, с которым марширует войско. Но всё их внимание устремлено на чудовищный силуэт, что возвышается перед ними. Это не человек, но похож на него. Он выше и шире в плечах любого человека, его кожа имеет синий цвет, а лицо чудовищно деформировано – лишь рот и левый глаз можно рассмотреть на нём, остальное похоже на жуткую опухоль. В когтистых руках существа жуткий меч с лезвием, похожим на пилу. Существо ухмыляется.
- Вы опоздали, - слышен страшный, нечеловеческий голос существа. – Конец неотвратим. Встречайте вашу смерть.
С этими словами он бросает на каменный пол своё оружие, бежит к краю башни и с разбегу прыгает вниз. Рашеми не успевают ему помешать, им остаётся только наблюдать как тело чудовища растворяется в тумане у подножья гор, где оно однозначно найдёт свою смерть. Хоть тварь и мертва, остаётся стойкое ощущение, что она выиграла этот бой. Становится очень холодно, башня прямо на глазах покрывается толстой ледяной коркой. Лёд подступает к сбившейся в кучу семёрке юношей и девушке. Он означает лишь одно. Смерть…
* * *
Снова кромешная темнота. К какой-то момент кажется, что вот он конец, вот оно небытие. Но чувства начинают возвращаться. Сперва нос начинает улавливать запах трав и цветов из дивного сада возле храма Тиннира. Этот запах никто из деревенских ни с чем никогда не спутает. Потом становится виден тусклый свет почти погасшего магического светильника. Затем начинает чувствоваться холодный каменный пол храма. И наконец тихий знакомый голос Руллы Белой:
- Эти видения послали вам духи Рашемена. Это могут быть картины прошлого или будущего. Это может быть предсказание того, что грядёт, или предостережение о том, что может случиться. Каждый из вас видел только то, что ему было нужно увидеть. Вы можете поделиться со мной или с другими тем, что вы видели, или оставить это при себе.
Тихие шаги, еле заметная в тусклом свете тень женщины. Рулла подошла к дверям и распахнула створки. На улице было уже темно, на небе почти не было звёзд, лунный свет был тусклым. Со стороны деревни доносилась праздничная музыка, наверняка, там полным ходом идёт застолье, берсерки, наверняка, пьют как в последний раз, но поддаются на уговоры жён и других женщин и пускаются в общий пляс. Рулла молча встала у двери, ждала, впервые узоры на её маске ничего не выражали.