Трёх богинь чтит гордый народ Рашемена и в честь каждой из богинь устраивает каждый год великий праздник. Первым наступил Первый пир в честь богини Хеллиары, хозяйки леса и покровительницы охотников. По-разному этот праздник справляли в разных концах Рашемена, где-то тихонько, а где-то с размахом. В Тиннире вот каждый год такую ярмарку устраивали, скромную, но душевную. Кушали дармовую снедь и пили дармовое вино из запасов старосты, пели и танцевали, дружеские состязания устраивали и, конечно, не забывали славить богиню. Главная деревенская ведьма Рулла Белая в такие дни меняла свой привычный белый наряд на яркое платье зелёного и жёлтого цветов, важно расхаживала среди гуляющих людей и заправляла всеми церемониями, а также строго следила за тем, чтобы никто из воинов не напился и не устроил драку.
В этом году праздник получился особенно размашистым. Обычно-то староста Васил Бреск был тем ещё скрягой, ставил на стол всё то же, что деревенские и так каждый день ели и сами же добывали. А в этот раз прямо подчистую выскреб свои погреба, явив на свет божий всё самое наилучшее, что из соседних деревень для собственного стола покупал, и даже лакомства заморские, что для особого случая держал. Причиной такой невиданной щедрости явился как раз представившийся случай. Выдавал староста свою единственную и ненаглядную дочурку Баженку замуж. Хотел прямо в этот праздничный день и отдать, чтобы и сэкономить на угощениях, и благословения богини на брак и здоровых деток получить, да Рулла старика обругала и запретила отбирать у Хеллиары её священный день. И чтобы хоть как-то смягчить гнев мудрой женщины, Васил часть того, что на свадьбу готовил, для ярмарки отдал, а венчание на два дня перенесли, чтоб народ от двух дней гуляний не окосел.
Зато сидел теперь Васил весёлый и гордый в резном дубовом кресле посреди двора, да и радовался, что дочке наконец достойного жениха нашёл, да такого, что и сам Железный лорд таким родством бы гордился. Ещё бы, сам горский князь Беор в Тиннир пять дней назад пожаловал и, увидев Баженку, сразу позвал её замуж. Уж хватало и в самой деревне благородных и славных воинов, что дрались с кочевниками в Битве у Озера Слёз, да только слава Беора всех живущих затмевало, и не было никого в Рашемене, кто хоть раз бы о его подвигах не прослышал. Все знали, что он с тридцатью воинами месяц удерживал горную крепость Рашемар против тысяч кочевников-степняков, выиграв время жителям равнины подготовиться к войне. Теперь вот Беор сам пришёл на равнины искать помощи в освобождении Рашемара от врагов, да и покамест решил жениться.
Сам Беор сидел по правую руку от старосты, тоже наблюдал за гуляньями. Был он не молод, но хорош собой, росту невысокого, но широк в плечах и крепок телом, с лицом благородный, профилем орлиным и очами горящими, держался гордо, но не надменно, чем вызывал у всех местных большую симпатию и интерес. Одевался князь горцев не так, как жители равнин – одежда его была из чёрного меха, а на ворот и плащ пошла безупречно белая шкура зимнего волка, которого Беор, как говорили, лично убил безо всякого оружия. Пришёл князь в Тиннир не один, а со своей дружиною, из которой пять человек да осталось, все закалённые в боях ветераны, что последние десять, а то и двадцать лет в горах с разными тварями бились и носили теперь гордо на себе следы тех битв.
Двое людей Беора во всю состязались с деревенскими берсерками и в силе рук, и в скорости бега, и в выдержке, да и во многих ещё вещах. Первый был этаким красавчикам, который многим девкам в душу запал. Боги его хранили от тяжёлых ран, а единственный шрам над левым глазом его даже украшал. Звали этого молодца Айвеном и был правой рукою Беора. Улыбчивый, умный, за словом в карман не лезущий и, как оказалось, самый быстрый бегун на ярмарке. Второй, прозванный Волком, был полной противоположностью Айвена, хмурый, молчаливый, не большой любитель болтать и страшный как чёрт, зато и в борьбе на руках он проиграл только деревенскому кузнецу Олегу, который, как известно, подковы руками гнул и не морщился. Остальные трое спутников Беора, пожилой уже Иерим и два немых брата-близнеца, имён которых и сам князь, похоже, не знал, состязаться не стали, а расположились у бочонка с пивом в тенёчке да смотрели, как их товарищи борются с местными.
Рулле Белой эти пришельцы не понравились, но ей мало кто из чужаков сразу нравился, но горцы, по её мнению, были даже хуже иноземцев – старых традиции не уважали и ведьм не слушались. Слова-то она им не сказала, но то и дело прохаживалась мимо Беора и его людей, награждая их неприветливым взглядом, а узоры на её бело-красной маске в это время будто оживали, приобретая угрожающие формы. Но потом у старой ведьмы появились иные заботы, и она оставила горцев в покое. В центре деревни мужики соорудили большой костёр, в который жители бросали свои подношения богине под монотонное пение четырёх младших ведьм. После Рулла нашла среди деревенских семерых юнцов, для которых вот-вот должно было наступить время совершить дажемму, и велела им не разбегаться, пить запретила, а через час после полудня велела им явиться в храм для важного разговора.