Рыбуля хоть и сразу сообразил, к чему идет дело, но наблюдал за предсмертными корчами Росса с подозрительным прищуром, словно отказываясь верить, что торгаш и правда решил прямо тут отдать концы. Но вот Росс конвульсивно дернулся в последний раз и затих уже насовсем.
Йозеф как бы нехотя подошел к нему, приподнял за подбородок безвольную голову, нащупал артерию на шее, убеждаясь в том, что и так было ясно. Внутри всколыхнулось что-то недоброе, и Рыбуля вдруг испытал не характерное теперь для него желание хорошенько отметелить сидящего перед ним мертвеца. Без какой-то особой цели и без помощи всяких хитрых инструментов — просто выбить голыми руками все говно из другого человека, как в старые-добрые, когда он был моложе и злее и мотался по готтсбургским улицам, хватаясь за любой заработок. Но Йозеф Клее, Мастер Палач Тринадцатого участка, только глубоко вдохнул пару раз через нос и сжал-разжал пудовые кулаки. И начал думать о том, как выгребать из этого говна.
Первым делом, не надеясь на память, он схватил из кипы бумаг на столе первый попавшийся лист и накорябал на обороте большими буквами: «ОН СЛЕДИТ НАБЛЮДАЕТ. ДОЛЖЕН БЫЛ ЭТО СДЕЛАТЬ ЧТОБЫ РАСПЛАТИТЬСЯ СУКА МОЛЧИ. В ДОМЕ. СИСИЛЬ». Подумав, чуть ниже добавил: «ШЛЮХА».
Дальше по всем понятиям нужно было доложиться капитану, который спустил приказ. А новости были из тех, что лучше приносить лично, раз уж Рыбуле передали Росса, можно сказать, на руки. Оставлять допросную, да еще с сановным жмуриком прямо в центре комнаты, не очень хотелось, но придется, раз уж сам отправил подмастерьев проветриться. Оставалось хотя бы запереть ее на большой ключ и повесить на дверь дежурное «НЕ ВХОДИТЬ! ИДЕТ ПРИЕМ». Что Йозеф и сделал. После чего с мрачным смирением висельника и с папкой на Росса под мышкой направился искать капитана.