Этим вечером настроение Харана было под стать погоде. А начиналось всё вполне неплохо. До обеда он выполнил все свои обязанности в храме, затем хорошенько отобедал, приговорив заодно и порцию сестры Алетты, которая опять решила сесть на диету, а после задремал в комнатушке за алтарём, предварительно выгнав всех облюбовавших её кошаков. Харан был сыт, согрет и умиротворен, в общем вполне всем доволен, пока друзья не уговорили его отправиться на прогулку. Жрец сам не понял, как променял ужин и занятие по созданию волшебных предметов на возможность хорошенько промокнуть под дождём.
Харан был мрачнее серого неба, лившего на него все эти потоки воды. Его хмурая физиономия весьма красноречиво демонстрировало его энтузиазм по поводу сегодняшней прогулки. Не прошло и пяти минут, как жрец начал ворчать и оценивать всеобщие шансы слечь на завтра с простудой. Проходя мимо очередного кабака, Харан буквально впивался в него жадным взглядом, мечтая о чём-нибудь вроде кружечки грога и о своём любимом лежаке, который в такие минуты казался ему самым удобным и мягким на свете.
Крику в переулке Харан никакого значения не придал – у него наблюдалось редкое безразличие по отношению к другим людям. Не то, чтобы он был каким-то моральным уродом, просто постоянные погружения в тайны запредельного и божественного заставили его смотреть на дела смертных как на нечто малозначительное. И если бы Грахам не привлёк его внимание к шуму, то Харан, наверное, и прошёл бы мимо, продолжая проклинать погоду и весь сегодняшний вечер.
- Может лучше в трактир? – в очередной раз предложил Харан, подумывая даже о том, чтобы оплатить ужин для всей компании в качестве решающего аргумента, но, быстро прикинув сумму, передумал. – Без нас разберутся.