Последнее, что помнил Резчик о прошлой жизни - крики и боль. Собственные крики, которых берсерк не слышал из-за ужасной, выворачивающей наизнанку, разрывающей на вопящие от агонии части боли. Агония продолжалась совсем недолго, но казалась непрекращающейся. Вечной.
Но рождение - это всегда боль. Для рожениц, обычно. Но сейчас было больно новорожденному.
Резчик переродился.
Первое, что ощутил Резчик в новой жизни - внутреннее тепло, радость и буйство жизни. Наверное, что-то такое чувствуют мать, носящая под сердцем желанного ребенка.
Очнувшись, Резчик зашевелился, нелепо суча измененными, бугрящимися наросшими мышцами, ногами. Благо, штаны были довольно мешковатыми и не разорвались к чертям от напора нарастающей плоти. Резчик поднялся, царапая плоть пола ногтями человеческой руки и... Когтями трехпалой, отросшей лапы. Рейдер, сев на пол, секунду удивленно разглядывал лапищу. Расхохотался вдруг, счастливо так, по детски. И безумно, слюнями в маску брызжа, когда силу осознал, лениво по телу разливающуюся.
Вскочил одним прыжком ловким на ноги, осмотрелся, словно зверь головой дергая.
- Я есть Чума! - Выкрикнул торжественно, голосом странным. Словно бы шепот нескольких голосов в речь Резчика вплетается - Я есть Носитель!
Указал одним из когтей отросших в сторону чудовища, что Барракуду притащил.
- Веди! Веди к машинам! - То ли потребовал, то ли приказал - Веди и семя спасется!