Вольфганг, Рут, Хуго:
Боевой молот, описав в сыром промозглом воздухе широкую дугу, опустился со всей немалой мощью молодой монахани, казавшейся на первой взгляд такой хрупкой. Первое впечатление было обманчиво. Остатки краски тут же слетели с дубовых створок. А громкий глухой звук удара огласил окрестности. Первый удар сделанная на совесть дверь выдержала. На звук из их ночного убежища к рыцарю и святой сестре вышел странник. Судя по всему, он передумал сидеть без дела и решил предложить двум воинам свою помощь, на случай, если она им понадобится. Второй и третий удары заставили подвальную дверь издать жалобный треск. Но все же, она устояла. Эта картина напоминала осаду. Армия из трех человек, будто тараном, штурмовала эти небольшие врата. Ворота всегда держались. Поначалу. А потом неизбежно падали. Еще один запустил в воздух кучу щепок, а меж створок появилась небольшая щель. Последним ударом, вобравшим в себя всю неостановимую мощь, засов переломило, и створки, распахнувшись, с грохотом ударились об утрамбованные земляные стенки спуска, а в нос вторженцам ударила ни чем не сдерживаемая смесь резкого пряного и тяжелого гнилостного запаха. В этот момент загорелся импровизированный факел в руках воина. Несмотря на то, что мужчина всячески старался укрыть источник света от дождя, ливень был силен, и чуть было не загасил факел. Но прежде чем он окончательно потух, рыцарь успел войти с ним внутрь. Возможно, более хорошей идеей было бы доставать единственный сухой кусок ткани и поджигать его, когда они оказались бы уже внутри помещения, но в таком случае, рыцарь мог бы предоставить ужасам, таившимся во тьме шанс на внезапную атаку.
Тусклый, полупогашенный факел, больше коптящий, нежели отгоняющий тьму, выхватил из мрака короткие высокие ступени и деревянные опоры. Осторожно спустившись на глубину где-то двух человеческих ростов, троица вошла в небольшое холодное помещение с высоким потолком со свисающими окровавленными крюками. На многих из них висели гнилые туши. Оленьи, лосиные, даже несколько волчьих и все как одна – гнилые. В почерневшем мясе, сочащимся мерзкой жижей, копошились опарыши. А под самими тушами успели образоваться небольшие зловонные лужицы. Вдоль стен стояли стеллажи, заполненные мисками с травами, заглушающими этот запах. Разнообразные высушенные перемолотые растения и пряности предназначались для приготовления пищи, дезинфекции и консервирования мяса. Кроме того вы заметили два настенных факела. Зажегши и взяв их с собой, вы продолжили осмотр, чтобы встретиться с местным хозяном. Он терпеливо дожидался вас в окружении железных столов для разделки туш, ножей для свежевания, пил для костей и мясницких тесаков. Вися на своем собственном крюке. По какой–то причине он забаррикадировался в своем погребе и совершил самоубийство. Очень болезненное. Он умудрился с помощью мясницкого крюка разодрать себе глотку и насадить свой подбородок на заостренный металл, оставшись в таком положении до вашего прихода. Следов борьбы или других людей замечено не было, поэтому такое объяснение было единственным. Примечательным было и то, что он успел разложиться до состояния костей и хрящей, служивших гнездом для личинок каких-то насекомых. Это означало, что с момента его смерти прошло не менее пары недель. Да и состояние вымазанного консервирующими приправами мяса также намекало на этот срок. Сомнительно было и то, что труп так близко от Эдельренда не был обнаружен в течение такого срока. Если только у стражи не было других более… насущных проблем. Отсюда рождался закономерный вопрос: сколько же времени на самом деле прошло с затмения Ока ?