Сегодня был особенный, торжественный день на Большой Весте. Улицы столицы были празднично украшены и многолюдны, но наибольшее скопление людей было на центральной площади города. Жители планеты провожали добровольцев на службу, празднично, с музыкой и цветами. Со слезами и тоской о тех, кто больше никогда не увидит родной мир.
Уже позади долгие медосмотры, очереди и выбраковка. Стройные ряды обритых, одетых в новую, с иголочки, парадную униформу, чт рекрутов выстроились перед высокой трибуной, где свое слово взял лично губернатор. Этот седой, чуть полноватый мужчина в неожиданно простом одеянии, с аккуратными усами говорил долго и искренне благодарил новобранцев за их смелость и самопожертвование, говорил о том, как он ими гордится, просил о том, чтобы бойцы не посрамили чести мундира, сражаясь с теми опасностями, что таит галактика.
Закончившаяся речь сменилась музыкой и новобранцы помаршировали прямиком в космопорт, где их уже ждали челноки на орбиту.
Весь путь до пункта назначения рекруты видели сотни и тысячи людей, стоящими за ограждениями арбитров по обочинам улиц, провожающих их. Под чеканящие шаг армейские ботинки падали цветы, не прекращали раздаваться напутственные слова и речи, перебиваемые рыданиями. Праздник был лишь прикрытием, блестящей мишурой вокруг трагичного и грустного дня на Большой Весте. Все прекрасно понимали, что добровольцы уже не вернуться домой, сгинув на далеких фронтах неизвестных войн.
Изнанкой торжественных речей, музыки и цветов были неприглядные факты облав на тех, кто пытался скрыться от призыва. Группы инфорсеров совершали налеты на подпольные квартиры, где отсиживались уклонисты, ловили их на улицах и вытаскивали их из собственных постелей, паковали их в служебные "Рино" и "Химеры" увозя в крепость Арбитров, где их осматривали медицинские сервиторы, словно скот, ведомый на убой. Прикосновения хлодных металлических конечностей, безжизненные голоса и жужжание бритв, срезающих с голов волосы надолго останутся теми воспоминаниями, которыми свежеиспеченные новобранцы не будут ни с кем делиться. Те немногие, что оказывались негодными, отправлялись в тюрьму, на срок за невыполнение указа планетарного правительства, в большинстве случаев еще и отягченным различной противозаконной деятельностью.
Упакованные, напоследок, в униформу, явно бывшую в употреблении, горе-рекруты снова загонялись в целые караваны служебных транспортов, что шли окольными путями в космопорт, где будущих солдат, под конвоем суровых арбитров пересаживали в орбитальные челноки.
Добровольцы и принужденные к службе силой встретились лишь на орбите, в посадочных ангарах армейского транспорта "Несущий добродетель", древней посудины невообразимых, для простого уроженца Весты, масштабов.
Музыка, атмосфера торжества одних, крики и принуждение дубинками для других сменились грохотом шумного ангара, где ежесекундно совершались тысячи дел. Челноки приносили по сотне рекрутов за рейс и снова уносились на поверхность. Новоприбывших сразу брали в оборот, формируя отделения и взводы сразу на месте, приставляя к девяткам новобранцев сержантов. Сформированные отделения бегом отправлялись к месту своего проживания на ближайшие месяцы полета.
Именно так вы и оказались в одном отделении формирующегося 5-го Мотострелкового Весталийского полка Имперской Гвардии, под командованием сержанта Гримма. Парадную и ношеную форму сменили корабельным вечером на единые комплекты, получили постель, корабельное расписание. Отделению отвели отдельный кубрик, на десять койко-мест. Довольно тесный, но жить можно. Душевая была общей еще с парой взводов и вмещала сразу 30 человек, так что о каком-то уединении. Столовая была еще больше, сразу на пару сотен. Какое-то подобие уединения можно было добиться в туалете, благодаря отдельным кабинкам, коих там было всего десять.
Привычный уклад жизни, с которым многие попрощались еще на поверхности, был окончательно сломан и выброшен в шлюз уже на следующее корабельное утро. Подъем, зарядка, завтрак, занятия по физической подготовке, теоретическая часть, снова физуха, обед, душ, некоторое количество свободного времени, перед работами по графику, чаще всего состоявших в уборке помещений. Дни складывались в недели, недели в месяцы, и уже забылось то, что набитый людьми корабль все это время проходит через наполненный неизвестными простым смертным опасностями варп.
Вскоре занятия переместились из оборудованных залов в полноразмерные поля боев. Перепаханная взрывами деревня с леском и пахотным полем сменялся деревянными макетами имперского города, размещенные прямо в ангарах, под таким высоким потолком, что не разглядеть. Постепенно стрельба по мишеням стала стрельбой по манекенам, а она, в свою очередь, стала маневренным огневым рубежом, где определенную полосу предстояло пройти за определенный норматив времениНеизменным оставалось всего несколько вещей - за подготовкой всегда лично наблюдали лейтенант Айван Лейланд, молодой офицер, не расстававшийся, однако, с кобурой и ножнами, а также то, что обещанной для отделения "Химеры" вы так в бою и не увидели. Все же, даже к таким масштабным местам учений вели непроходимые для боевой техники коридоры.
В конце концов и такая жизнь стала привычной. Но служба в Гвардии учит, что нельзя ни к чему привыкать, ибо было бьявлено, что в корабельную полночь "Несущий добродетель", наконец, выйдет из варпа около пункта назначения - одной из охваченных войной планет Империума Человечества. Какие-либо подробности сообщат сержантам лично лейтенанты, коих вызовут, когда настанет Час Ч.
А пока солдатам дали несколько свободных часов, перед тем, как момент выхода из варпа настанет, кои очень рекомендовалось провести в корабельном храме, в молитвах. Однако, не возбранялось заняться чем-то еще, о чем сообщили отдельно.